Кстати, а где его кольцо? Что-то его я не заметила.
Может быть плохо смотрела?
С такими мыслями я и заснула, обняв подушку, от которой шел запах, в который постепенно влюблялась.
… Я шла по заснеженной тропинке, ни один человек приложил к ней ногу, идя по пути к озеру, на плече неся корзину с бельем. Там меня уже ждали. Чернявый добрый молодец с цветастой лентой на голове помахал мне рукою, призывая к себе.
— Доброго дня, Донюшка, ты сегодня припозднилась.
— Так батько задержал, приказал пироги печь с яблоками.
— Тяжело тебе, девонька, с отчимом-то.
— А кому сейчас легко? — мужские руки потянулись к корзине с бельем, желая помочь.
Я не возражала, с радостью принимая стороннюю подмогу.
— Замуж тебе надо, Донюшка.
— Так не за кого. А так бы я с радостью.
— Выходи за меня. Я и пригож, и статен, и все делать приучен.
— Так приучен ты не по причине желания, а по большой нужде. Коли бы не жена нерадивая, стал бы ты в проруби белье полоскать?
— И то правда, — он пригорюнился, голову повесил.
— Да ты не грусти, все наладится, — пообещала я.
И тут кто-то всемогущий швырнул с неба огромный камень, за которым несся огненный хвост. И летел он с громким гулом на гром похожим. И угодил этот камень прямиком в то место, где была наша деревня. И разметал он все, что оказалось на его пути. Дома, сараи, всякую живность. И никто из людей не спасся, кроме нас двоих. И грустили мы по этому поводу ровно столько сколько требовалось. А после решили, что раз именно мы спаслись, то нам и род продолжать, дабы не прервался он.
И сыграли мы свадьбу, а венчала нас сама матушка-зима, и были у нас в гостях двенадцать месяцев. А после как положено всем новобрачным пошли в избу, чтобы скрепить наш союз не только клятвами, но и действиями. И был он нежен и внимателен, когда срывал мой цветок невинности. И было сладко от счастья, снизошедшего на нас после пира плоти.
— Приснится же такое? — я провела рукой по лицу, отгоняя сон. Рассеянный свет, сочащийся сквозь задернутые шторы, наполнял комнату, навевая на мысли еще немного поспать. Я потянулась к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке. Цифры, высвечивающиеся на экране, громко заявляли, что пора вставать. И пусть впереди маячили выходные, но я не дома, а злоупотреблять чужим гостеприимством дурной тон.
Встала с кровати и в первую очередь бросила взгляд на дверь. На мое уединение никто не покушался. Стул находился на том же месте и в том же положении.
