отделить себя от них, отгородиться от чувств хозяина комнаты, но у
меня плохо получалось, в итоге я сдалась и погрузилась в прошлое до
конца, я словно стала им — Элмиром, и первое чувство, которое меня
захватило — брезгливость.
А она похудела и подурнела, да и какая разница, разве мне есть
дело до ее самочувствия, главное, чтобы она сделала то, что нужно
мне. Девица кинулась на меня, принялась слюнявить. Ох уж эти
девицы, эти слюни и сопли — мерзость. А эта дура даже не замечает,
как нелепо выглядит. Нет-нет, дорогая, сегодня обойдемся без
нежностей, сначала дело.
— Милая, у меня не так много времени, любовь моя,
остановись. Ты помнишь, о чем я тебя просил?
— Да-да, конечно, — счастливо просияла дэйва. — Я все
сделала, все, как надо. Она уже во дворце, и сейчас принцесса и эта
Парс скорее всего уже мертвы.
— Парс, ты сказала Парс?
Дура, идиотка, ревнивая кукла. Я же просил, я приказывал не
трогать Парс.
— Я подумала, что так будет лучше, ты же сказал, что эти
полукровки должны умереть, я просто ускорила события, я
подумала… — заискивающе бормотала она.
— Тебе не положено думать! — рявкнул я. Ярость так и
клубилась внутри, мне хотелось схватить эту тварь за голову и
размозжить ее о стену, как переспелую дыню. Сдержался — не
время. Она нужна еще, а после… мы поиграем…
52
— Прости, я… — разрыдалась девчонка.
Боится? Чувствует, что я не такой белый и пушистый, как ей
хочется думать. Да, надо бы успокоить.
— Все хорошо, милая, я не сержусь. Но больше так не делай.
Твои порывы могли навредить делу.
Молись, чтобы Парс выжила. Молись, дэйвочка, иначе тебе
придется умолять уже меня.
— Прости, я знаю, дело превыше всего. Я просто не понимаю,
зачем она вам? Она никто.
— Она внучка Агеэра, и пока она нужна нам.
— Зачем?
— Клементина Парс единственный шанс для Агеэра сохранить
Дом. И пока не подписан брачный контракт с Экхаром, она должна
жить.
— Хочешь сказать, что Экхары тоже в этом замешаны?
— О, милая, я же говорил тебе, у каждого есть свой интерес,
даже у доброго дедушки Агеэра, способного для сохранения
драгоценного Дома назвать своей чужую кровь.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что малышка Парс далеко не Агеэра.
— Нет! — выдохнула я, с трудом выпутываясь из
подсмотренных воспоминаний. Но окончательно освободившись, я
начала задыхаться.
Этого не может быть, этого просто не может быть. Что он хотел
сказать? Что? Я не понимаю. Экхары замешаны в заговоре, а мой дед
вовсе мне не дед? Так, что ли?
Внутри все клокотало, сердце билось как сумасшедшее, и я с
