любимый мужчина видит в тебе лишь сестру, мама страдает от
незаживающей старой раны, а отца гнетет бездна вины от сокрытой
когда-то тайны.
А иногда ты с трудом можешь контролировать свой дар, и тогда
чужие чувства, чужие тайны, чужая гниль врываются в душу,
раскалывая ее на части, а с ними приходит боль — тягучая, жестокая,
бесконечная.
Ей предлагали учиться контролировать дар, она даже искренне
пыталась когда-то, но это требовало огромного самоконтроля, не раз,
не два, а всю жизнь. Загнать себя в строгие рамки? Солнечная
принцесса Самира презирала любые ограничения, нахлебалась их в
свое время. К тому же зачем себя мучить, если есть алкоголь? Он
всегда ее спасал от надвигающихся приступов и не только дара, но и
некстати возникающего голоса совести, от которой все никак не
удавалось избавиться.
— Тебе опять плохо? — забеспокоилась Касс.
«Добрая душа, единственная, кто искренне мне предан», —
мысленно улыбнулась принцесса, спрятав флягу в ридикюль, а вслух
сказала:
— Мне всегда плохо, Касси. И хватит уже уходить от темы.
Рассказывай. Тебе кто-то понравился из наших гостей? Неужели ты
влюбилась?
— Это не для меня, — еще больше покраснела девушка. — Отец
попросил.
— Попросил? — дернула бровью принцесса. Уж она-то знала,
что Питер Камден никогда не просит — он приказывает. — Зачем
ему это? Облачать тебя в подобный наряд?
Теперь Касс опустила взгляд и съежилась как-то, став еще
меньше своих метра пятидесяти пяти. Самире даже не надо было
использовать дар, чтобы догадаться:
— Он все-таки не отказался от идеи выдать тебя замуж. За кого
на этот раз?
— Я не знаю. Нас представят на балу, — со слезами в голосе
ответила девушка, но в глазах слез не было, она давно уже научилась
контролировать их и прекрасно знала, что отец слез не любит, ни ее,
ни маминых.
— Перестань волноваться, я не позволю твоему чокнутому
папаше выдать тебя замуж против воли.
— Не говори так о нем, — строго проговорила Кассандра. — Он
не злой, просто…
— Да-да, знаем мы старую песенку. Папочка не злой, он просто
сволочь, — фыркнула Сэм, не заметив, как задели подругу ее злые
слова. Но ведь это была правда, которую не скрыть ни от людей, ни
от себя. И Касс это знала. Каждый день видела в зеркале. У людей
полукровки не рождаются, маги могут, но не полукровки. Наверное,
именно поэтому она не могла обижаться на отца, винила себя в том,
что он, они оба с мамой так несчастны.
Конечно, Касс хотела знать кто он — ее настоящий отец? Но
боялась спрашивать его имя. Ведь слухи ходили разные, одна
