Фотография изображала молодую девушку в свадебном платье с пышной юбкой и рукавами, украшенном кружевом, и ее жениха. От мужчины остался лишь нечеткий силуэт, зато лицо женщины прекрасно сохранилось и было видно до малейших деталей. Что-то в лице госпожи Ореховой напоминало Дашину тетю Элеонору. Именно поэтому она оставила эту фотографию на столе, чтобы показать Паше.
Теперь перед Дашей была куча писем. Читать чужую переписку девочке не представлялось заманчивым, именно поэтому она спрятала письма и фотографию со свадьбы мадам Ореховой в учебник английского языка и отложила до завтрашнего дня.
Часы показывали семь. Даша и не заметила, как день пролетел. Пора было ужинать и ждать маму с работы.
За бытовыми хлопотами девочка совсем скоро забыла о своем мистическом деле. Но оно снова всплыло в памяти, как только она легла спать.
Почти всю ночь Даша не могла уснуть — что-то не то было во всем этом… какая-то непонятная деталь, над которой и работал разум, не давая ей сомкнуть глаз.
Только к двум часам ночи Даша смогла задремать. Но сон продлился недолго — ночные кошмары подняли девочку в половине седьмого. Мама уже ушла на работу…
Даша села за стол, достала учебник, вытащила письма и фотографию и разложила их на столе. Нужно читать, не вечно же ждать. Да и никто другой за нее не будет этим заниматься.
Несколько писем ничего не говорили ни о доме, ни об артефакте, ни о Духе. Это были признания в любви, переписка матери и арестованного сына, письмо брата к уехавшей в другой город сестре и обратно… Даша злилась — знать чужие проблемы, которые хоть и канули в прошлое, но описаны были очень живописно, ей не хотелось.
Но вот одно письмо сначала показалось девочке банальным, но вскоре речь пошла именно о том, что ей было нужно.
«Здравствуй, дорогой мой Миша!
Люблю тебя и очень скучаю! Уже ведь шестнадцать месяцев, как идет война, о тебе ничего не известно. Несколько писем и вовсе вернули назад… Жив ли ты? Недавно ходила к бабке Агафье, спрашивала о тебе, она сказала, что жив, только ранен. Я очень жду тебя и волнуюсь, считаю каждый день… Давно ты уже на фронте, может быть, отпуск тебе какой-нибудь положен?
Сыночек наш, Петенька, — глаз да глаз за ним! — бегает по дому и болтает без умолку. Крепенький, шустрый, здоровенький. Я ему про тебя рассказываю, он знает, что папа его — герой! А как он на тебя похож — даже матушка удивляется. Может быть, тебя бы хоть на недельку к нам отпустили, сына-то повидать?.. Он все сочиняет истории, прямо на ходу, про то, как папка-солдат фашистов бьет. Слушаю и плачу — хоть бы и в жизни так просто все было…
