Глаза Яролики засветились от любопытства и интереса, она даже затаила дыхание, пробегая глазами сложную руническую вязь языка скандинавов. Однако взяться за чтение им не удалось. В сенях послышался топот, и через мгновенье в комнату влетел мальчишка лет десяти с волосами пшеничного оттенка и редкими веснушками на лице.
— Папа, там священник! — испуганно затараторил он. — К нам идет, важный такой! С цепью на груди, и крест такой! — он взмахнул руками, обозначая размер. — Я его не знаю, одет богато, приезжий! Мы с Радко играли у их двора, а он мимо проходил и спрашивал у мельничихи, где дом учителя. Он по улице пошел, а я огородами напрямую — и опередил!
— Доигрался! — зашипела Ждана, вскочив, и стала зажигать огонь в лампаде перед иконой.
— Тихо! — учитель тоже поднялся на ноги, сгреб книги со стола и свалил их в сундук. — Девочки! Спрячьте тетради под половицей у печи. Горислава — к прялке! Яролика, с ней на скамью сядь! Сынок, молодец, что предупредил, беги на двор, играй и встреть попа полюбезнее.
Все засуетились, исполняя приказания мужчины, сам он взял баклушу, уселся обратно за стол и как ни в чем не бывало стал вырезать из нее ложку. Испуганные же девушки собрали тетради. Яролика обернула их чистой тряпицей, в которой носила их на уроки. Горислава быстро подняла половицу, и подруги сунули туда тетради, поверх тайника надвинули циновку, скрывая его от глаз, а сами бросились на скамью.
— Чернила, чернила сотри, — зашипела Яролика, — вот, на пальце. У меня нет? — она подняла руки, оглядывая их со всех сторон. — И давай… шепчи мне что-нибудь… Ленты! Ленты мне папа привез, я буду рассказывать про них. Если вдруг спросит. Две красные, две синие, атласные.
— Атласные, — повторила Горислава машинально, со страхом выглядывая в окно, — да, синие и красные…
Дверь распахнулась, и на пороге появился священник в сопровождении учительского сына:
— Папа, смотри, кто пришел, — лихорадочно-радостно воскликнул мальчик.
Учитель неторопливо отложил баклушу, встал и с достоинством поклонился:
— Храни вас Бог, батюшка, — сказал он, — проходите, желаете ли отобедать?
Женщины тоже повставали со своих мест и замерли с опущенными глазами. Священник размашисто перекрестился на икону, обвел взглядом присутствующих, внимательно изучив каждого, включая и девушек, и наконец благосклонно улыбнулся.
— Да благословит вас Бог, дети мои. Благодарю за предложение. Я с дороги, а потому не откажусь.
Он тут же спокойно, по-хозяйски прошествовал к столу, его холодные глаза внимательно изучали каждую деталь обстановки. Девушки все также смущенно стояли возле прялки. Ждана отошла со своей скамьи у станка, взяла ухват, достала из печи горшок с теплой кашей и поставила на стол, затем подала хлеб, молоко, сыр, положила кашу в деревянную миску и с поклоном предложила гостю. Учитель начал говорить, неторопливо растягивая слова:
