— Ну, полно тебе, — тихо сказал он, — вот она ты, вполне себе живая. Правда, мы рискуем здесь замерзнуть, но я уж попробую как-нибудь это исправить. Эх, Зоринка! Знала бы ты, как много девиц нынче мечтает покорить господина Крастора и обогреть его ледяное сердце…
— Они дурочки? — только и пискнула Зоринка.
— Среди таких девиц есть и весьма ученые… И каждая из них считает, что господин Крастор пленится ее небесной красотой и из матерого волка превратится в ласкового ягненка.
— Он неживой, — выдохнула она, — я это о-очень хорошо почувствовала. Он не может измениться. Также, как и госпожа Лорин, как и другие…
— Ну, Лорин всяко приятнее будет, — пробормотал Демен, — хотя тоже пугает…
Тут Зоринка приподнялась на руках и, все еще всхлипывая, внимательно посмотрела на Демена.
— Она ведь… не только пила твою кровь, да?
Мужчина замолчал, несколько мгновений вглядывался ей в глаза, словно пытался прочесть свои мысли. Затем медленно произнес:
— Тебе не стоит спрашивать об этом. И знать об этом тоже ничего не нужно.
Зоринка села на соломе, отодвинувшись от него. Уткнулась носом в коленки.
Ну, подумаешь, Демен и госпожа Лорин… Отчего же так больно, словно кинжал проворачивают под грудиной?
— Она же… холодная, — задумчиво пробормотала девушка, — не понимаю…
— Она умеет быть такой же, как и мы. Когда ей это нужно, — тихо ответил Демен, — хватит об этом. Нам только и остается надеяться, что Лорин меня еще помнит, и что ради нас будет лгать такому же вампиру, как сама она.
— Угу, — мрачно обронила она.
Разговаривать не хотелось.
Она все еще ощущала на себе ледяные прикосновения вампира, его силу, то, как присосался своим отвратительным ртом…
Зоринка передернула плечами. Нет, нет. Все это надо забыть, и как можно скорее. А то дурковатая по слухам дочурка старого Мера и в самом деле умом тронется.
Вздохнув, она подняла голову и осмотрелась.
Место, куда их поместили, не было ни пугающим, ни омерзительным. Чистый и сухой подвал, просторный, вдалеке отгороженный от остального подземелья решеткой. В потолке были проделаны круглые отверстия, и оттуда на пол лился тусклый свет — как будто день разбавили темнотой. И вместе с тем сводчатый потолок подпирали толстые, словно вылитые из камня, колонны. Получалось, что пространство прочерчено светлыми и темными полосами, и только у противоположной стены, в сотне шагов, царила непроглядная чернота.
«Интересно, как сделали такое освещение», — подумала девушка. Хотела спросить у Демена, но не стала. После того, что узнала, почему-то и разговаривать не хотелось, тут же просыпалась странная боль. Нет, ну подумать только — Демен и госпожа Пустошей…
