Князь медленно подходил к ней, с интересом озираясь по сторонам. Хотя — на что здесь смотреть? В лаборатории не осталось ничего, кроме голых стен. Лорин сама превратила ее в склеп, поняв, что с гибелью Эйвана уже никогда не попытается воскресить в себе былое мастерство.
Она отвернулась. Отчего-то нахлынула паника. Вот сейчас… наверное, именно сейчас им и придется поговорить. Но все красивые и правильные фразы, которые она два дня выстраивала в уме, все логически выверенные доводы — все пропало, словно пепел, уносимый ветром.
Стефан.
От запаха его тела кружилась голова, в груди порхал рой сумасшедших бабочек, а десна начинали чесаться.
И Лорин терялась, потому что не знала, чего ей хочется больше — то ли ощутить этого мужчину в себе, то ли разорвать ему артерию, выпивая до последней капли, проживая его жизнь и греясь в тепле его плоти. Прости, Эйван, прости…
Она испуганно зажмурилась, когда Стефан остановился рядом. Сердце сделало кульбит и забилось плененной птицей.
— Он… похоронен здесь? — хрипло спросил князь.
Будучи не в силах говорить, Лорин кивнула.
— Хорошо.
Стефан опустился рядом с ней на колени и начал тихо произносить слова молитвы. Она молча вслушивалась в ставшие уже знакомыми слова и не прерывала. Если князь желает помолиться своим выдуманным богам, пусть. Тем более что молился он о посмертии вампира Эйвана.
Потом Стефан замолчал, снял с шеи амулет — камешек на простом кожаном шнуре — и положил его на крышку саркофага. Пояснил нехотя:
— Даже враг должен обрести покой.
А затем… Лорин уже слабо верила в происходящее. Горячая рука мягко легла ей на спину меж лопаток. Это было похоже на то, как Стефан мог бы приласкать любимую борзую из псарни.
— Болит? — спросил тихо.
Лорин передернула плечами. Ответила хрипло:
— Да, еще болит. Но не стоит беспокойства. Все пройдет.
И всхлипнула, ощутив, как Стефан медленно принялся расстегивать пуговки на платье.
— Тихо, я должен взглянуть, — князь говорил едва слышно, но от звуков его голоса по коже бежал миллион мурашек, а в груди стремительно собиралось желание ощутить, каковы на вкус его сурово сомкнутые губы.
Она закрыла глаза, наслаждаясь каждым легким прикосновением. Стиснула кулаки, заставляя себя не шевелиться, не обернуться к Стефану, не…
Горячие пальцы выписывали по спине немыслимые узоры. Раны Лорин затянула сразу, но рубцы, страшные багровые рубцы еще оставались и рассасывались медленно.
— Если бы ты была человеком, то уже бы умерла, — медленно произнес он, — и я раньше никогда и никого не забивал плетью.
