Он подхватил ее на руки, перенес в кровать, и сам устроился рядом.
— Нам, Зоринка, обоим надо поспать. Сейчас я чувствую примерно то же, что и ты — засыпаю на ходу.
Она потянулась сладко, обвила руками его шею. Глаза слипались, и это было невероятным, ведь когда жевала виноградину, спать не хотелось совершенно.
— Странно, — пробормотала Зоринка и провалилась в мутный, словно кем-то навеянный сон.
Виверна летела почти беззвучно, и потому возникало впечатление, что она плывет в бескрайнем, полном тьмы и мерцающих звезд, океане.
Лорин пыталась думать о внезапно объявившемся Таро Гелиссэ, о том, какие сюрпризы таит в себе самый могущественный маг этого мира, который был готов — и должен был! — умереть три сотни лет назад. Но мысли своевольно возвращались к Стефану, и госпожа Пустошей злилась, понимая, что не может взять — и вырвать гордого князя из своего холодного сердца.
Она и сама не понимала, когда захлопнулась ловушка.
В тот миг, когда увидела его впервые, поймала полный ледяного презрения и ненависти взгляд и поклялась отомстить? Или позже, когда попробовала на вкус его кровь? А может быть, когда волокла на себе тяжелое безвольное тело, когда укладывала в свою постель? Когда, пропади все пропадом, отдавалась Крастору, лишь бы узнать наверняка, как можно вылечить умирающего человека?
Лорин хмыкнула. Оставалось лишь признать собственное поражение и… принять как данность то, что она с удовольствием отдаст собственную, уже набившую оскомину недо-жизнь, лишь бы этот засранец как-нибудь выбрался из Разлома.
Виверна плыла в бескрайнем темном небе. Было тихо и холодно. Отбросив усилием воли мысли о Стефане, Лорин сосредоточилась на проблеме по имени Таро.
Все здесь было чрезвычайно запутанно. Если он не погиб тогда, перевоплотившись в Камни Крови, отчего не дал о себе знать? Почему все это время был у Крастора? И что, наконец, драгоценный соседушка делал со своим учителем все это время? А если Таро уже убрался из замка Крастора и спрятался где-нибудь в другом месте? Поди, поищи его… Или, вдруг, все он помнит, и ведет свою неведомую игру? Море вопросов, и ни одного вразумительного ответа. Единственное, что могла сказать Лорин по поводу всего происходящего — так это то, что оно ей совершенно не нравилось.
Она прикрыла глаза.
И подумала о том, как ей хотелось бы, чтобы Стефан ее поцеловал. Один-единственный раз. По-настоящему. Чтобы почувствовать себя не госпожой Пустошей, а просто женщиной, которую любят. Просто возлюбленной.
