Генерал крепко держит за плечо и жестами просит говорить тише, хотя торговки галдят так, что я кроме них мало что слышу.
— Имари уже была с мужчиной? С кем?
— Это важно?!
— Да, Тиберий, это бездна как важно. Не с Рагнаром же?
Логично, иначе Одержимый не требовал бы церемонии. Рассказываю Наилию про реализованную зеленую привязку, а ощущение, что вместо Имари меня разложили на столе и всем показали, не пропадает. Отвратительный обычай. По-настоящему мерзкий.
Генерал отступает от меня на шаг, теряясь в шуме и суете рынка. Толпа огибает его, как бурное море одинокую скалу. Имари выбегает из палатки в шелковом облаке платья, и крутится, позвякивая браслетами. Легкая и счастливая.
— Тиберий, разве оно не прекрасно?
Не могу думать о платье. Имари накажут позором, Рагнар откажется от свадьбы. Не этого ли она добивается? Пережить один день и стать свободной? Слишком жестоко, слишком болезненно. У всего есть привкус. Тот, что окажется у свободы Имари, я не хочу представлять.
— Хорошо, — отвечаю хрипло, как старый ржавый дрон.
— И ты туда же? — фыркает Имари. — Из мужчин кроме «хорошо» и «нормально» ничего вытянуть невозможно. Наола?
— Вы прекрасны, нэлла, — рассеянно улыбается генерал, а принцесса скептически прищуривается.
— Поняла, выберу другое.
Торговки принимают её обратно, снова зашторивая нарядами. Вцепляюсь в рукав Наилия и заглядываю в глаза.
— Что с ней будет после церемонии? Если свадьба сорвется, вспыхнет война?
— Нет. Рагнар за обман всего лишь потребует больше земли и денег, может, еще детей из королевской семьи в заложники, чтобы увезти их к лиеннам, как гарантию мира. А Таунд выбьет из принцессы имя любовника-цзы’дарийца и выкатит мне новые претензии. Если не вспомнит про другой древний обычай топить опозоренных дочерей, то сошлет Имари на плантацию рубить тростник. Или что-то еще придумает, но наследницы у эридан не станет.
Оторопь берет от беспечности принцессы. Ей смерть грозит, а она наряды на рынке выбирает. Придумала, как обмануть всех на церемонии?
— Мать Рагнара можно подкупить, чтобы она солгала?
— Вряд ли, — качает головой Наилий, — но я спрошу Остия. У меня к нему очень много вопросов. В отчете ни слова о любовнике-цзы’дарийце. Обязан знать, раз следил за Имари. Значит, скрыл. Зачем? Кого-то знакомого покрывает? Ты точно ничего не видишь?
— Не вижу, — эхом повторяю и закрываю глаза, с помощь паразита вытаскивая из воспоминаний все привязки.
Столько циклов цзы’дарийцы охраняли дворец, примелькались королевской семье, завели знакомства. Никого не узнаю. На церемонии приветствия с трудом отличала от лиеннов. Их много: десять, двадцать. Стоп. Почему я вижу всех? Войска с планеты Наилий вывел, здесь только мы. Или нет?
