— Это твой будущий муж, — объявляет Балия, как приговор зачитывает. — Ты глаз должна не поднимать от пола и отвечать «да» на все, что он скажет, а не спать в одних покоях с другим мужчиной.
Уши горят, стоит сообразить, как моё присутствие выглядит для свиты со стороны, но ведь раньше цзы’дарийцы охраняли дворец, что сейчас глобально не так?
Имари шумно дышит, сложив руки на груди. Скоро придут служанки и застанут отвратительную сцену скандала, хотя женщины не кричат.
— Мы спали в разных комнатах, нэлла Балия. Если вы не можете удержаться ни от одного крепкого мужского объятия…
Тетушка замахивается ударить племянницу, но в последний момент замирает, обернувшись на меня.
— Твой жених настаивает на церемонии демонстрации чистоты, Его Величество не смог отговорить.
Не знаю, умеет ли черная кожа эридан бледнеть, но, кажется, у Имари кровь отлила от лица. Название церемонии звучит безобидно, так почему принцесса чуть в обморок не падает?
— Вы решили наказать меня за позор еще большим позором, нэлла?
Балия склоняется к ней и шепчет по-змеиному, извиваясь словестными оборотами высокого наречия. Раздвоенного языка только не хватает и пятнистой кожи вместо платья.
— Моя дражайшая племянница, на чьи плечи возложено будущее королевства, забывает, что любой мужчина, будь он северным беженцем или прогрессивным мыслителем ищет в невесте чистоту. Это не вытравить временем, развращенной общественной моралью и желанием одной маленькой глупой девочки. Придется прийти на церемонию и показать, что слово твоего отца и нашего короля еще чего-то стоит, иначе Рагнар притащит тебя туда за волосы.
Имари молчит, притворившись статуей, а Балия, подобрав длинный шлейф платья, царственно удаляется из покоев. Запрещаю себе лезть с вопросами и даже с сочувствием, несколько раз напоминаю, что нельзя осуждать эридан, не родившись эриданкой. Но бездна, свадьба все сильнее напоминает казнь. И я не знаю, как буду по приказу Наилия заставлять принцессу приносить себя в жертву.
Служанки врываются в покои пестрой стайкой тропических рыбок, безмолвно кланяются и поднимают волны легких тканей и ароматов косметики. Течением рук подхватывают ночное одеяние принцессы и уносят прочь.
Прикрываю глаза, понимая, что Тиберий обязан смущаться полуобнаженной дариссы, хоть Имари сейчас не до чужого стыда. Облако привязок подергивается рябью от волнения, но я различаю, как серый страх укутывает розовую нить. Тяну за неё изо всех сил, а конца не видно.
