- Она о нас заботится.
- Я вижу. Жрать нечего, спать негде, сидите в грязи и в холоде, зато у мамаши лучшее место в доме.
- Она работает, устает...
- Кем - работает?
- Ну... шьет.
- Дома. Могла бы и подмести. А раз работает - значит, зарабатывает. Деньги где?
- Думаешь, все так просто?! Приехала тут, рассуждать...
Я махнула рукой.
- Не рассуждать, Ванечка. Некогда мне рассуждать. Работать будем. И для начала порядок наведем, а там посмотрим... кстати, почему у нас никакой живности? Хоть кур бы завели, или кроликов... невелик труд!
Ваня вздохнул.
- Матери тяжело...
Я почувствовала, что зверею. Мало я этой дуре вломила, ой, мало...
Гррррррр!
***
Во дворе послышался визгливый голос мамаши.
- Вот, сюда пожалуйте...
Мы с Ваней переглянулись, и поспешили навстречу гостям.
Гостем оказался молодой мужчина лет тридцати, с белым чемоданчиком.
- Добрый вечер, - произнесла я. - Господин...?
- Ремезов, Гаврила Иванович. Я фельдшер. Ваша мать сказала, что у ребенка тяжелая травма...
Вот ей бы такую и нанести! Два раза!
Ну ладно, хоть кого нашла.
- Проходите, господин Ремезов. Вы имели дело с вывихами и переломами?
- Да. А вы...
- Синютина, Мария Петровна. Рада знакомству, - сухо представилась я. - Мой брат, Иван Петрович. Второй брат, которому требуется помощь, там, на печи. Вань, помоги ему слезть...
Второй раз просить не потребовалось.
Гаврила Иванович получил от меня жирный плюс за то, что вымыл руки, и только потом подошел к пациенту.
- Ну-ка, показывай... ох!
Нога произвела впечатление.
- Давно это? Мария Петровна?
Мамаша помалкивала с видом пресвятой мученицы.
Недомученницы, ежь! Но я исправлю!
- Больше суток.
- Ох, плохо-то как... что ж сразу не пришли?
- Господин Ремезов, я в городе ровно два часа. Ну, три, - ледяным тоном произнесла я. - Почему моя мать не обратилась к вам раньше, даже не представляю.
- Я... мне плохо было! - вякнула мамаша. - Даже ходить не могла!
Было?
Будет тебе плохо, я с тебя весь жир сгоню, дрянь такая! Небось, до вокзала мигом доскакала, и полдня там пропрыгала... сплетни собирала?
- Так... похоже, вывих. Здесь больно?
- Да.
- А здесь? Вот так?
- Д-да...
- Ясненько.
Фельдшер достал из чемоданчика что-то, смутно напомнившее мне губку, накапал на нее раствор из пузырька.
- Дыши, малыш.
- Это что? - подозрительно поинтересовалась я.
- Хлороформ. Если б сразу вправлять, было бы проще. А так надо обезболить, а то у мальца сердце зайдется...
Я кивнула.
После нескольких вдохов глаза у мальчишки закатились, и он обмяк.
