- А этот... как его... Шпунтик. Что у тебя с ним?
Она улеглась на кушетку рядом с ним, и положила голые ноги ему на колени. В легкой блузке и трусиках. Почти бессознательно он опустил ладони на ее бедра, и принялся гладить девичьи ноги, балдея от ощущения бархатной кожи.
- Он меня хочет, - призналась она. - А я не даю. Зачем мне эти проблемы?
- Конечно, - согласился он, прикасаясь к гладкой щиколотке. - Он, наверное, неплатежеспособный.
- Ты думаешь, я проститутка, да?
- Начинающая, - поправил он ее.
- Ну это не так плохо, - она нашла рукой его руку, и сжала ее. - Извини, но я сегодня не могу.
- Я и не собирался, - буркнул он. Это была ложь, и он это знал.
Прекрасные ножки на его коленях пошевелились.
- У меня еще болит, - просто сказала она.
Он промолчал, тупо глядя на безобразную маску на стене.
- Ну, не сердись, - ее голос был странно нежен. - Ложись рядышком.
Он вздохнул, расслабил галстук, и прилег на кушетку, Ирина мгновенно пристроилась к нему, свернувшись калачиком, словно котенок. Он приподнял ей подбородок, и легко поцеловал в губы. Странно, но возбуждение куда-то пропало. Ирина оторвалась от него, немигающе глядя ему в глаза. Он потрогал ее грудь сквозь блузку - она была теплая и мягкая, соски почти не ощущались, словно и не было их совсем.
- Снять? - тихо спросила она.
Он кивнул.
Взявшись руками крест-накрест, она стянула блузку через голову. На него пахнуло молочным девичьим запахом, круглые грудки настороженно смотрели прямо ему в лицо. Светло-кофейные соски почти не выделялись. Он потянулся к ним, взял правый сосок в губы и втянул в себя, легонько трогая его зубами. Девушка пискнула, а пупырышек в его рту немножко подрос - или так ему почудилось. Не выпуская ее грудь, он потянулся рукой, скользнул по животу, и проник под резинку трусов. Ирина покорно разомкнула ноги, давая путь руке. Потрогав сухой, плотно сжатый гребешок одним пальцем, он накрыл влагалище ладонью и сжал. Девушка вздрогнула, но не издала ни звука. Он отстранился от груди, но руку не отодвинул.
Он смотрел ей в глаза. Они излучали странное понимание и ласку. От них исходило тепло. И в них не было страха. Что-то изменилось с тех пор, как они расстались вчера.
Он вытащил руку. Приблизил ее к лицу - ладонь слабо пахла секрецией, а между безымянным пальцем и мизинцем застрял золотистый, вьющийся волосок. "Ну что-ж, пора", сказал он себе, и поднялся.
- Сейчас сделаю чай, - быстро сказала она.
