— Ну и какие сплетни про меня распускают? — заявила она вместо приветствия и захихикала. Я провел с ней два дня, расспрашивая об образе жизни (ее день начинался с пахты, овсяной каши и тихой молитвы), слушая истории (она поведала, как 107 лет назад бык поранил ее отца, и описала «малиновую» кровь, расплывавшуюся на его рубашке) и наблюдая, как протекает ее обычная, повседневная жизнь. Они с Маргаритой были лучшими подругами, могли сидеть и болтать часами, наслаждаясь обществом друг друга.
На прощание я попросил разрешения обнять ее. Она согласилась. Наклонившись почти к самому лицу, на котором сквозь пергаментную кожу просвечивали вены, я обнял ее, чувствуя под пальцами острые кости ключиц и исходившее от нее вселенское тепло жизни. Словно обнимаешь хрупкого младенца.
— Ваша жизнь… — произнес я, — не удивлюсь, если вы попадете в Книгу рекордов Гиннесса как самый старый человек на планете.
— Ой, да ладно, — махнула она в ответ с полнейшим равнодушием.
Работая над этой книгой, я получил письмо от Маргариты. Ее мать скончалась. Лидия уснула и тихо умерла во сне. Она стала первой из трех моих друзей-долгожителей, скончавшихся за то время, пока я писал эту книгу. Никто из них не хотел умирать, но ни один из них не страшился смерти. Они постигли искусство жизни и смирились с неизбежностью ее конца.
На мой взгляд, они подают хороший пример старения. Я знаю, со временем наши кости размягчаются, а артерии твердеют, слух притупляется, а зрение теряет остроту. Мы замедляем шаг. Наконец, наше тело окончательно разрушается и мы умираем. Но вот чем будет сопровождаться процесс старения, зависит от нас. Старость предлагает нам два варианта на выбор: мы можем прожить короткую жизнь и долго мучиться или прожить долгую жизнь, постаравшись свести физические страдания к минимуму.
Как убедили меня мои друзья-долгожители, выбор — за нами.
