Он прилежно отвечал на наши вопросы. Что вы едите? («Бобы, кукурузные лепешки, фрукты и мясо раз в год, когда я забиваю корову».) Когда ложитесь спать? («Когда садится солнце».) Когда встаете? («Когда встает солнце».) Он поглядывал на топор, словно тот его ждал.
— Мне нужно закончить работу, — произнес он извиняющимся тоном.
После трех недель, проведенных на Никоя, мне казалось более чем естественным попросить дозволения осмотреть дом; хозяин, как обычно, не стал возражать. Только в этот раз я задумался: а что бы я сам стал делать, если бы двое потных незнакомцев зашли ко мне в гости, помешали работе и принялись задавать глупые вопросы? Наверное, вызвал бы полицию.
— Я прошу прощения за то, что помешали, — принес я извинения.
Ювенил вернулся к колке дров, поднимая топор высоко над головой и мощным движением опуская его вниз.
— Кстати, а сколько вам лет? — уточнил я на прощание.
— Только недавно исполнилось девяносто, — ответил тот, не глядя на меня. После чего с резким свистом опустил топор, от удара которого полено разлетелось мелкими щепками.
Еще через час мы подошли ко второму дому. Все выглядело точно так, как описывал Вагнер пятьдесят лет назад: грубо сколоченные деревянные постройки, курятник, приподнятый над землей, амбар размером с гараж, пресс для сахарного тростника, приводимый в движение мулом, маленький домик из вертикальных планок. Жестяная крыша служила единственным свидетельством XX века. Пожилой мужчина вальяжно развалился в гамаке на веранде. Из дома раздавались голоса и смех.
— Buenas tardes, — поприветствовал Хорхе.
Разговор резко смолк. Пожилая полная женщина в домашнем платье и переднике, отодвинула занавесь, прикрывающую входную дверь, и выглянула наружу.
— Меня зовут Хорхе Винда, а это Дэн Бюттнер, журналист. Мы можем войти?
— Si, si, — кивнула она, на лице ее явственно читалось: «И чего вы там стоите?»
В доме пахло кофе и жареными лепешками. В печке горел огонь. На полке стояли кувшины с питьевой водой. На стене висел календарь. Благодаря распахнутым окнам по комнате гулял прохладный ветерок, от которого трепетали занавески. За деревянным столом сидела пара среднего возраста, удивленно взирая на нас. Хорхе представился и объяснил суть нашего проекта.
Мы оказались на ферме 91-летнего Ильдифонсо Зунига и его жены Сегундины. Ильдифонсо отдыхал в гамаке на веранде; Сегундина принимала гостей — Ананиаса и его жену Аиду, пару среднего возраста. Вроде бы ничего особенного, пока не узнаешь, что для этого им пришлось пройти восемь километров. По выражению Сегундины, они были соседями. Она предложила нам сесть, налила кофе и отрезала по огромному куску сладкого кукурузного хлеба. Мы стали частью семьи.
