Смоленская земля в IX–XIII вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии | страница 28



Залесенность страны. Око́вский лес

Достоверность картины древней заселенности страны по курганам проверяется изучением промежутков между скоплениями поселений, которые не только не были заселены, но были заняты сплошным лесом. Изучение Полоцкой земли привело к выводу о том, что современные крупные лесные массивы — рудименты тех больших лесов, которые там росли тысячу лет назад[141]. Подобное наблюдается, по-видимому, и в Смоленской земле.


Рис. 2. Археологическая карта курганов Смоленской земли. Полусферические насыпи (IX–XIII вв.). Составлена автором. 1. Курганные группы вне сухопутных путей. 2. Курганные группы на сухопутных путях. 3. Граница Смоленской земли домонгольского времени. 4. Границы древнерусских племен. 5. Волоки Смоленской земли по топографическим данным. 6. Курганные группы за пределами Смоленской земли. 7. Граница Полоцкой земли

Начальная летопись упоминает в Смоленской земле Око́вский лес: «Днѣпръ бо потече из Оковьскаго лѣса и потечеть на полъдне, а Двина ис того же лѣса потечет, а идеть на полунощье и внидеть в море Варяжьское. Ис того же лѣса потече Волга на въстокъ»[142]. В специальной работе я пытался выяснить границы этого древнерусского леса, массив которого оказался необычайно большим. На севере он доходил до оз. Селигер, на востоке охватывал верховья и среднее течение Вазузы, на юге включал район оз. Каспли, а западные его пределы охватывали водораздел Куньи и Ловати[143]. Лесной массив Оковский лес (сохранился топоним Око́вец с городищем X в., рис. 3) находился на высоком плато, объединял верховья трех крупнейших рек Руси и не мог не играть важной роли в ее истории. В финских языках joki означает река, его наименование, следовательно, у финских аборигенов означало «лес рек»[144]. Следы этого леса сохранились и сейчас («Вельская Сибирь» по Молодому Туду в Бельском уезде, где в 1860 г. под лесом было 73 % земель[145], «Щучейский край», в который в XIX в. можно было попасть из-за лесов только зимой по замерзшим болотам[146]), но 400–500 лет назад он был больше, о чем сообщали проезжавшие через него (или вблизи него) иностранцы: «Московия представляет вид совершенной равнины, усеянной множеством лесов, — сообщалось в 1523 г. папе Клименту VII. — Сосны величины невероятной, так что из одного дерева достаточно на мачту самого большого корабля…». Но в это время начались уже порубки: «Большую часть Московии составляют Герцинские леса, — писал другой иностранец (1562 г.), — но, будучи уже в некоторых местах расчищенными трудолюбием жителей, не представляют тех страшных дебрей, как прежде»