Верховный Главнокомандующий [с иллюстрациями] | страница 34

— …Вы не были таким строптивым… Или, мне это только казалось?

Взвесил на руке… Ого! Тяжёленький орденок, то!

«Интересно, где у них здесь скупка ювелирных изделий»?

БУГАГАГА!!!

Засунул его в карман царских шаровар — глядишь, пригодится на что-нибудь.

— Никак нет, Ваше Императорское Величество! — забавный старикан, старательно пучил поблёкшие от долгой трудовой деятельности глаза, в верноподданническом рвении…

— Тогда, граф, слушайте следующий приказ.

— Слушаюсь, Ваше Имп…

— В трёхдневный срок подыскать себе приёмника на должность Министра Императорского Двора, передать ему дела, ввести в курс дела и без промедления отправиться на заслуженный отдых. Список кандидатов, должен был мне предоставлен ещё вчера, но разрешаю предоставить его завтра — до… До завтрака. Задача ясна?

— Так точно, Ваше Императорское Величество…

По дряблым щекам министра-отставника текли старческие бессильные слёзы… А, непонимающий взгляд, как бы говорил с немой укоризной: «За что ты меня так, а?!»

Подошёл и посмотрел в окно… Потом сказал:

— Вы свободны, граф!

Я читал, что именно так — у окна, царь давал понять об окончании аудиенции.

А, что мне его жалеть? Вся жизнь его прошла при «их величествах» — не голодал, не мёрз, не перетруждался трудом тяжким или страдал ранами, полученными в битвах за Отечество. Сам себе такую собачью жизнь выбрал и нечего обижаться — что пнули под дряхлый уже зад, когда состарился и «потерял нюх».

Только, враз сгорбившийся экс-министр выполз на полусогнутых — робкий стук. Никак, «компаньон» вернулся? Точно он — не прошло и, полгода:

— Приступай к работе, Алексей Николаевич!

Когда он уже водил бритвой по моему царственному горлу, сбривая намыленную растительность, спросил:

— «Золинген»? Острая?

— Так точно! Немецкая…Отлично бреет!

— Это хорошо… Ещё, раз сболтнёшь кому-нибудь лишнее — как только что, Алексей Николаевич, язык твой ею отрежу.

Рука «компаньона» чуть дрогнула и замерла где-то близ сонной артерии…

— Ты — брей, брей, Алексей Николаевич! Не останавливайся!

Когда от бороды — кроме воспоминаний и, плавающей в тазике с мыльной пеной стрёмной рыжеватой волосни, ничего не осталось, процесс смены царского имиджа приостановился… Накосячивший не так давно мой личный цирюльник, наклонился к самому царскому уху и дребезжащим от страха голосом, прошептал:

— Усы хоть оставьте, Вашество… Совсем маленькие — аккуратные усики… С совсем «голыми» мордами — только актёры ходят, Вашество!

Меня, как кипятком обдало — чуть было в клоуна по своей воле не превратился, долбень!