— Я вас не разочаровал?
— Нет, думаю, нет. Вы очень многообещающий молодой человек, юный сэр Волфганг. Я бы хотела при случае узнать вас поближе, — она помолчала, делая вид, что задумалась. — А вы ведь учитесь в Нефритовой Академии, так?
— Да, именно так. Это давняя традиция нашей семьи. Сыновья князя всегда поступают туда.
— Недавно я направила туда свою воспитанницу, Исгерд Ларссон. Вы, случайно, с ней не знакомы?
— Конечно, она моя соседка.
— О, вот даже как. У вас всё хорошо? Вы с ней ладите?
— Да, леди Эклунд. Она очень приятная молодая леди.
— Я рада. Часто у молодёжи всё иначе, чем у нас. Что ж… — Леди Консул поднялась с кресла, — прошу меня простить, князь. Мне в самом деле пора улетать. Надеюсь, вы запомните наш разговор.
Князь склонил голову в почтительном поклоне, и Волфганг повторил его жест.
Хельга двинулась к выходу, и теперь только Волфганг заметил, что та подволакивает одну ногу.
Дверь закрылась и он, не удержавшись, прошептал:
— Так это правда? Она в самом деле был ранена?
Константин Рейнхардт воздел руку, предупреждая сына о том, что ему следует замолчать. Нажал кнопку на нижней стороне стола, включая внутреннюю связь.
— Да, сэр, — тут же услышал он.
— Гер Коломан, будьте добры, организуйте эскорт.
— Такой, чтобы гостья не волновалась?
— Да, именно такой.
Рейнхардт отключил связь, тщательно проверил, не остался ли спикер включён, и только потом обернулся к Волфгангу.
— Ну, а теперь поговорим с тобой.
Хельга Эклунд вернулась на корабль в задумчивости. Принятое решение не вызывало у неё особых сомнений. Оно было разумно.
Она уже посетила три великих дома. Мелберги легко дали обещание поддержки в обмен на торговые льготы в системе Аркан. И хотя обещания, данные легко, вызывали у Эклунд сомнения, в данном случае её устраивал результат.
Симидзу давно уже попали в зависимость от Рейнхардтов настолько, что их можно было не опасаться. Разумеется, Йодзи Симидзу вежливо дал понять, что главное решение будет принимать Константин Рейнхардт.
С Макалистерами дело обстояло сложней. Чем больше Эклунд имела дело с этой семьёй, тем сильнее ей казалось, что их тан поддержит любого из бунтовщиков. Их не интересовали денежные выгоды или любые другие поощрения. Чтобы обеспечить хоть какую-то лояльность тана, нужно было ждать внутренней розни — и тогда уже поддержать самого слабого, того, кто до гроба будет ей благодарен.
Кроме того, в одиночестве они не представляли особой угрозы — Хельга почти не сомневалась, что если сумеет гарантировать верность Рейнхардтов и Краузов, заговор, о котором ей писали, умрёт в зачатке. Может ли один из этих родов перевернуть сложившуюся систему отношений? Эклунд надеялась, что в одиночестве — нет. Опасность состояла в первую очередь в их сговоре, и, значит, их надо было размежевать.
