Дверь, жалобно заскрипев, начала выпячивать наружу. Еще одно усилие и, не выдержав, лопнули петли и засов двери. Створка выпала и прямо на нее рухнул сверху Гвоздев. Он быстро вскочил на ноги и огляделся. Кажется, пронесло, вооруженных охранников не было видно. Он оказался в большом тускло освещенном помещении, которое было заставлено монументальными стеллажами, уходящими под потолок. Их полки были заставлены разнокалиберными ящиками, размерами от небольших шкатулок, до монстров, куда можно было бы и «Горыныча» запрятать. Это место мало походило на описываемый Пабло музей, где бесценные экспонаты были выставлены под прозрачными колпаками, пол устелен красными дорожками, а освещали все это великолепие хрустальные люстры с бесчисленными сияющими подвесками. Либо Коллекционер распускал ложные слухи о своем хранилище, либо Гвоздева доставили не в него, а на какой-то второстепенный склад. Оно было и к лучшему, уровень безопасности здесь был ниже, чем в предполагаемом хранилище. Если бы он там самым наглым образом вывалися из контейнера, то наверное вовсю орали бы сирены тревоги. И он бы сейчас не видами любовался, а сражался с охраной. Но в любой бочке меда, всегда найдется ложка жидкой субстанции, которая ее испортит — склад был огромен, Гвоздев бы полжизни потратил, разглядывая содержимое полок и выискивая там что-нибудь дорогое. А с его знаниями о новом мире была очень высока вероятность того, что он хапнет дешевую безделушку и обязательно пропустит драгоценный трофей.
Завывания сирен слышно не было, но из-под двери вдруг раздался какой-то сдавленный писк. Гвоздь спрыгнул с выдавленной створки, взял ее за край и приподнял. Увиденное заставило его моментально активировать клинок на левой руке.
Рывком откинув дверь в сторону, Гвоздь на мгновение застыл. Заметив под упавшей створкой человеческую фигуру, Гвоздев хотел было мгновенно ее атаковать. Но разглядев ее получше, он застыл в нерешительности.
— Ты кто таков? — казалось бы, не замечая занесенного над ней клинка, спросила… незнакомка. Бабулька-божий одуванчик! В сером платье, с забранными в пучок седыми волосами. В левой руке бабка держала тонкий цилиндрик, который Гвоздев поначалу принял за оружие.
— Бабусь, без лишних движений бросай оружие, — сам себя презирая, Гвоздь нацелил клинок на шею бабки.
— А если не брошу, то что?
Гвоздев помахал Клинком Ярости перед ее носом.
— Убьешь меня, ирод?
— Угу, — ответил Гвоздь, поборов моральные терзания. Старушка была по типажу копией его школьной учительницы Марины Петровны. Историчка была женщиной крайне интеллигентной, начитанной и умеющей увлекательно подать свой предмет. Гвоздев на уроках истории сидел с горящими глазами. Марина Петровна была его кумиром и проводником сквозь тысячелетия человеческого существования. Да и вообще, пусть эту бабульку зовут Саманта Джонсовна и к истории она не имеет никакого отношения — к убийствам стариков и детей у Гвоздя было резко негативная позиция. Одно дело Плетка, там речь шла о чистейшей самообороне и выживании, и совсем другое — пожилая работница склада, просто оказавшаяся не в том месте не в то время.
