— А я тебе говорил, что ничего страшного не произойдёт, если ты ей напишешь, — довольно сказал Данко. Мужчина лет тридцати с разноцветными глазами имел весьма специфическую внешность: светлые волосы средней длины каскадом спадали до плеч. В левом ухе серьга. Очки на носу, из-за которых он походил на какого-нибудь учёного. Нагловатая улыбка, которая почти не сходила с его лица. Лицо же было довольно живое, эмоциональное. В каждом движении прослеживалась уверенность.
— Так какая разница? Всё равно она ясно дала мне понять, что я ничего общего не хочет иметь со мной. Да я её и прекрасно понимаю, — ответил Гена. Его друг был полной противоположностью, хотя возраста они были примерно одинакового: короткие чёрные волосы, круглое спокойное лицо, плотное телосложение. Такие же очки. Они сидели у Гены в комнате, рядом с компьютером.
— Не надо на себе крест ставить. Ты в последние несколько лет только и делаешь, что сидишь дома. Носа из квартиры не вытаскиваешь. Это ведь не дело.
— Родители…
— Родители требуют присмотра. Я не сомневаюсь в этом. Даже не спорю. Но сколько они ещё проживут? Может год, а может пять лет. И что потом? Ты окончательно врастёшь в компьютерное кресло и разучишься общаться с людьми. Будет тебе под сорок лет. Толстый, лысый, небритый мужик, который никому не нужен. Выйдешь на свет из своей берлоги и от тебя шарахаться начнут, а ты будешь от людей шарахаться. С криком убежишь домой, а потом откажешься выходить из него. И придётся мне врачей вызывать. Класть тебя в психиатрию…
— Порой кажется, что я сам там скоро окажусь, — ответил Гена. Дверь открылась с ноги. В комнату влетел отец Гены с ведром воды. Весь в муке.
— Сын, пойдём на рыбалку? — предложил он, с ярко горящими глазами, такой взгляд, в котором отсутствовал разум, пугал. Резкие движения. Суета. Быстрый разговор. — Я уже и прикормку сделал.
— Это из себя? — спросил Гена, с сомнением посмотрев на отца.
— Да ладно, испачкался немного, — он стряхнул муку сплеча. — Сейчас мы возьмём удочку и пойдём рыбачить.
— Поздно уже, — сказал Данко. — Ночь на дворе.
— Ничего. Есть ночная рыбалка. Главное на неё успеть. И закинул старик невод. А там золотая рыбка. Эта рыбка желание исполняет. А я дурак был, что отпустил. Надо её было в аквариум посадить, — он нахмурился. — Ты помнишь рыбку в аквариуме? Такую красивую. Мне её тогда папа подарил. Где-то была фотография.
Он резко развернулся и пошёл в коридор, что-то продолжая бормотать себе под нос, забыв про ведро, которое так и осталось стоять посреди комнаты.
