Уняв дрожь, я присела в крутящееся кожаное кресло, думая о том, как лучше встретить своих подопечных. Дверь открылась, в неё вошло двое конвойных с дубинками, наручниками и пистолетами. Один поставил пластмассовые стаканчики и пластиковую баклажку с водой, второй внес три стула. Поставив все туда, куда я указала, они, молча, ушли, закрыв за собой двери. Я вновь стала думать, как же мне встретить пришедших, стоя либо же сидя? Нужно вести себя естественно. Поправив свою футболку белого цвета, я обошла стол и взяла бумаги, подготавливаясь к тому, что мне нужно будет сделать и сказать. Неприятный скрип в коридоре, заставил меня дернуться, бумаги разлетелись по деревянному полу. Нагнувшись, я, чертыхаясь, стала их собирать. Свист, доносившийся из-за спины, заставил меня упасть на колени, я руками уперлась о пол, чтобы, не расплыться на деревянном покрытии как медуза на суше.
— Мне уже нравятся эти сеансы. — Послышался насмешливый, грубоватый голос позади. В зоне затылка пробежали мурашки. Я поняла, что естественней знакомства не получилось бы…
Обернувшись, я заметила троих конвойных, Виктора и двоих парней в наручниках, стоящих около стены. Виктор указал одному из конвойных на бумаги, и тот с ловкостью подскочил и стал их собирать. Я благодарно улыбнулась, когда он мне их передал.
— Итак, Вероника, в этом помещении ты всегда будешь находиться с тремя конвойными, по одному на каждого заключенного, если что-то произойдет, под твоим столом находиться кнопка экстренного вызова. За дверью так же будут стоять трое конвойных. — Просветил меня Виктор. Я обошла стол, и села за него, действительно под столом имелась кнопка. Я еще раз осмотрела присутствующих и нахмурилась.
— Здесь только двое. Где третий? — Немного сконфуженно спросила я. Виктор кивнул.
— Вводите. — Приказал он. Я зарылась в бумагах, нервничая, потому что ад только начинался.
— Лицом к стене, руки за спину. — Прозвучала четкая команда. Теперь я буду это слышать каждый день.
— Так как, твой отец попросил меня отобрать самых адекватных для этого проекта, я решил, что эти люди здесь менее опасные, чем все остальные и их возраст не превышает двадцати восьми лет. — Начал тараторить Виктор. Но я перестала слушать уже на: так как, твой отец. Мои ладони сжались в кулаки, а челюсти свело от сильного натиска.
— Мой отец? — Проскрежетал мой раздраженный голос. Я ему об этом даже не говорила.
— Именно, он не хотел, чтобы я тебе говорил, но ты должна знать, что я буду рад тебе помочь в любом вопросе и проблеме, которая может возникнуть здесь… — Он умолк. — Ты должна понимать, что ты здесь не одна и бояться тебе нечего. — Добавил он. Все что я сейчас могла делать, так это смотреть на листок бумаги, который сжимала в своих ладонях. Отец обратно влез туда, куда его не просили.
