Теперь корчмарь, польщённый моей лестью, не станет заламывать цены. А поскольку жадничать я не собираюсь, то если вдруг меня станет здесь кто-то искать или что-то выведывать — хозяин не сознается, что знает о моём существовании даже под пытками. Во всяком случае, не сразу. А все известные ему сведения на интересующую меня тему, он охотно поведает во время ужина, добавив к этому кучу ненужной информации.
Корд неодобрительно на меня косился, глядя, как я непринуждённо болтаю с корчмарём. И зачем я вообще потащил с собой этого сопляка, ничего он не смыслит. Хотя, потому-то и потащил — пойди он один, такого бы натворил, на десяток легенд об ужасных лесных хватило бы.
К сожалению, корчмарь не знал ничего конкретного о находящихся в Гавани лесных. Слышал, что кто-то продавал рабов из числа вышедших из Леса, но подобные слухи возникают регулярно, обычно это оказываются просто какие-нибудь уродцы. Но хозяин клятвенно заверил, что непременно выяснит все подробности, и если в Гавани есть хоть один лесной, узнает, кому он принадлежит и сообщит мне. О причинах моего интереса к лесным корчмарь не спрашивал — в Гавани любопытство считается за единственный грех, зато даже не смертный, а буквально смертельный. А что он там подумал о моём стремлении к экзотичным развлечениям — это его дело.
— Ну и что проку было с твоей болтовни? — прошипел Корд, как только мы вышли на улицу. — Только раззвонил о том, кого мы ищем…
— Я узнал, что молодняк захватили в рабство, — спокойно перебил его я. — И если купивший кого-то из них, желает своё приобретение перепродать — корчмарь устроит нам сделку.
— Ты собираешься покупать наших братьев и сестёр?! — возмутился юнец.
— А ты планировал перерезать всю Гавань и с боем прорываться к Лесу через всю армию храмовников? — полюбопытствовал я. — Оставим твою идею в качестве плана «Б».
— И куда мы сейчас? — обиженно буркнул Корд.
— На рынок рабов.
На рабском рынке торговля шла довольно вяло. Не было ни криков зазывал, ни торгов с аукциона, рабов не заставляли расхаживать по помосту, выставляя на показ покупателям свои достоинства. Покупателей тоже было не очень много и никаких праздношатающихся гуляк — для Гавани торговля людьми была обыденным и повседневным делом и ни у кого не вызывала ажиотажа. Меня это не удивляло, я был в Гавани не впервые, случалось наведаться сюда и во время праздников — как ежегодных, так и торжеств по поводу удачного набега на какой-нибудь караван или город, что, впрочем, случалось редко. Вот тогда рабский рынок преображался — благо любой налёт означал захват пленных, а соответственно и широкий ассортимент, а к регулярным праздниками готовились заранее, приберегая лучшее, чтобы сбыть по тройной цене — и выглядел именно так, как представляется большинству обывателей, никогда здесь не бывавших.
