— Вы ведь арестовывать меня пришли, а не убивать? — уточнил я.
Вместо ответа мне в грудь вонзилось два арбалетных болта.
— Больно же! — возмутился я, скривившись. Сделал шаг вперёд и упал. Похоже, в сердце попали. — За что? — с трудом прохрипел я. И мир померк.
Очнулся я от вылитого на голову ведра воды. Вокруг стояли всё те же стражники, включая арбалетчиков и парня, зажимающего перебитый нос. Но находились мы уже не в комнате Клементины, больше это место смахивало на темницы под замком.
— Одевайся! — приказал один, бросив мне штаны. — Графиня хочет тебя видеть!
Я пожал плечами и поморщился от боли. Болты из меня вытащили, но раны ещё не зажили. Они что, меня по городу так и тащили — голого и истекающего кровью? Прелестная, наверное, была картина…
Я не стал спорить, просить позвать лекаря и уточнять, что случилось. Застрелили, притащили в замок, привели в сознание — значит, знают, что делают, какой смысл отпираться. Надо было уезжать вчера. Или год назад.
Меня сопроводили в кабинет графини. Она сидела за столом, читая какой-то манускрипт. Рядом стоял хрустальный шар. Я скользнул взглядом по книжным полкам. Что ж, примерно этого я и ожидал.
— Ваша милость, — поклонился я. — Чем обязан такой чести?
— Я знаю, кто ты, — спокойно произнесла женщина.
— Ну, дык, это не секрет, — почесав в затылке, заявил я. — Гисмунд меня звать. Наёмничаю, в охранке работаю иногда. И это, всё по закону, не нарушаю ничего.
Графиня раздражённо тряхнула гривой чёрных волос, в её золотистых глазах сверкнули гневные искры.
— Хватит дурака валять! Тебя застрелили, а ты ожил! Что на это скажешь?
— Чудо Господне, — пожал плечами я. — А может того-этого, стрелки у вас зазря паёк свой лопают…
— Я прикажу тебя пытать, — холодно объявила она.
— Ага, я весь дрожу от ужаса!
Я решил, что притворяться и впрямь бессмысленно. Взял стул, повернул спинкой к себе, уселся, сложив руки на спинке и упёршись в них подбородком.
— Мадам, скажите честно, господин граф в курсе ваших увлечений? Как часто вы подливаете приворотное зелье ему в еду? Он любит, чтобы вы почитали ему перед сном трактат о трансмутациях? И почему я не вижу у вас в кабинете чучела ворона или хотя бы филина? А помело у вас персональное или на двоих с уборщицей?
— Месье, вы хам! — воскликнула она, от злости зайдясь красными пятнами.
— Спасибо, мне говорили, — улыбнулся я. — Так чего надо, дорогуша?
— Сколько тебе лет? — осведомилась она.
— Тридцать! — мигом откликнулся я. — Плюс-минус три тысячи. Уважь мой возраст, милочка, и переходи ближе к сути.
