Брань духовная или Наука о совершенной победе самого себя | страница 14
А из угнетений, обиды, презрения, противоборства и гонения, которые мы терпим от мира, происходит истинная хвала, и после печали получаем радость. Сверх того, еще из рассуждения о том и из опытов узнаем, что великая есть добродетель и близко подходит к блаженству - прощать вины врагам, которые нас гонят, и за зло воздавать им добром; уведаем, что достохвальнее и превосходнее есть презирать мир, нежели управлять всеми царствами.
Из сего ж самого просвещения и познания ясно нам откроется, что мы должны дороже почитать смиренное познание самих себя, нежели великие дары наук, также умерщвление похотений наших, и самых малейших, почтем несравненно достойнейшим похвалы, нежели взятие многих непреступных крепостей и побеждение сильнейшего войска. А что еще более, познание самих себя мы почтем выше, нежели всякие чудеса и воскресение мертвых.
Глава восьмаяО причине, для чего мы не познаем благих вещей, и о способе, чрез которой оные могут быть познаваемы
Любезная дочь! Причина, для которой мы не познаем как выше упомянутых, так и прочих благих вещей, - единственно та, что мы привыкли из первого взгляду вдруг или любить или ненавидеть вещи: по ослеплению нашего разума мы не видим и не познаем, как вещи сами по себе могут быть истинны.
Чтобы тебе не впасть в такое заблуждение, то старайся волю свою хранить свободно от всякого неправильного пристрастия к какой-либо вещи. И когда глазам твоим вещь какою-нибудь покажется, то прежде хорошо свесь ее разумом твоим и поверь ее здравым рассудком, тогда оную начнешь ненавидеть, естьли вещь такая, которая покажется противна естественным нашим склонностям, или пока оную станешь любить, естьли есть какая вещь увеселяющая, и тогда можешь оную принять или отвергнуть.
Поелику в то время разум, когда он еще не помрачен страстями, свободен и чист и может весьма ясно познавать истину; он тогда может открыть зло, кроющееся под притворным увеселением, и добро, представляющееся под видом зла.
Ежели воля твоя чрез любовь или ненависть вдруг прилепится к какой вещи, то уже разум оной вещи хорошо узнать не может, ибо предупреждающая страсть вещь сию так представит и одобрит разуму, что он принужден будет инако рассуждать о ней, нежели какова сия вещь в самой себе. Откуда происходит, что когда разум наш таким образом представляет оную воле нашей, то она, получив вящее прежнего побуждение, любит или ненавидит оную вещь против всякого права и против здравого ума, поелику таковым пристрастием разум более ослепляется, и так опять представляет оную вещь воле, яко вящей ненависти или любви достойную.