Наконец дверь открыла пожилая женщина, на лице которой были написаны все заботы мира. Она подозрительно и оценивающе посмотрела на меня.
– Чего вам надо? – резко спросила она.
– Простите за беспокойство, вы Одетта?
Она кивнула, но не промолвила ни слова.
– Меня зовут Терезина Салло, и я очень бы хотела поговорить с вашим мужем.
Выражение лица Одетты, и без того настороженное, стало откровенно враждебным, и она начала закрывать дверь прямо у меня перед носом. Я шагнула в проем, чтобы не дать ей захлопнуться.
– Пожалуйста, – сказала я. – Мне очень нужна его помощь.
– Он никому не может помочь, – ответила Одетта. – Теперь уже не может.
Я воспользовалась последним шансом, прежде чем эта дверь закрылась бы передо мной навсегда:
– Речь о Валгаасте.
Внутри коттеджа было темно, чего и следовало ожидать, учитывая, что тяжелые ставни были постоянно закрыты. Казалось, свет, проникший в комнату вместе с открывшейся дверью, был нежеланным гостем, который с удовольствием сбежал, как только она закрылась.
Одетта подвела меня к закрытой комнате в задней части коттеджа и замерла перед ней в нерешительности.
– Вы ничего от него не узнаете, – посулила она. – И никто не узнает.
– Мне нужно поговорить с ним, – я продолжала настаивать.
– Говорить вы можете сколько угодно. Только он не ответит.
Я не могла отделаться от ощущения, что она предоставляет мне последний шанс уйти. Даже сейчас я продолжаю раздумывать над тем, как бы все сложилось, если бы я так и сделала.
– Пожалуйста, – сказала я.
Она вздохнула, достала ключ из кармана на поясе и отперла дверь.
Комната за дверью была затхлой и душной. В наполнявшем ее зловонии сочетались смрад безумия и запах еле теплящейся жизни, поддерживаемой непомерно высокой ценой. Мне захотелось убежать без оглядки.
Я оглянулась на Одетту. У нее было выражение лица человека, пытающегося подавить нечто совершенно невыносимое. Я неохотно шагнула внутрь и почувствовала, как от густоты воздуха в моем горле поднимается ком. Старик неподвижно сидел в кресле перед потухшим очагом.
Дневной свет не проникал в эту комнату, и только пара сальных свечей на каминной полке, давала хоть какое-то освещение. Монтегю Родс сидел спиной ко мне, глядя в холодный камин, словно надеясь, что пламя вспыхнет, вырвется наружу и поглотит коттедж вместе с его обитателями. Из дверного проема мне была видна только макушка его лысой головы, морщинистой и покрытой старческой пигментацией.
– Мастер Родс?
