«Порт, пора отлипать!» — стрельнуло в голове у Гвоздева. Скользящим движением в сторону он оторвал «липучки» от днища судна. Набегающий поток воды мигом подхватил его тело и, завертев, понес его к корме. Если бы косатка «высадила» Гвоздева у центрального корпуса, его бы размолотило в мелкий фарш взбивающими воду кормовыми винтами. А так его просто вышвырнуло позади корабля. В поднятой танкером волне Гвоздь заметил барахтающуюся Ласку и подхватил девушку за шкирку.
Костюм имел почти нулевую плавучесть. Над поверхностью у Гвоздева торчала только макушка и глаза. Да и те ослепли, узрев после сумрака подводного мира залитую ярким светом гавань. В глазах Гвоздя плясали радужные зайчики, но он кое-как сориентировался и увидел выдающийся в море длинный узкий мол, с заброшенными строениями на его оконечности.
Гвоздь жестом указал девушке на ветхое строение. Плыть в мохнатом костюмчике, гребя ручками-ножками было занятием не из легких. До суши диверсанты могли бы не добраться и до рассвета. В кофре за спиной у Гвоздева прятался компактный ускоритель. Закинув руку за спину, он нащупал круглую клавишу пуска и с усилием вдавил ее. Из сопла ускорителя вырвалась струя воды. Рассекая волны, как живая торпеда, Гвоздь не рванул. След на воде от такого рывка был бы слишком заметен. Да и сам ускоритель работал на химической тяге, чтобы нагревом или всплеском энергии не выдать диверсанта.
Если бы не перчатки-липучки, то выбраться по мокрым скользким камням мола на берег у Гвоздева и Ласки вряд ли бы получилось. Даже с «гекконовыми» лапками девушка умудрилась поскользнуться и ткнуться лицом в бурую массу водорослей у прибоя.
— Да ну что за гадость! Мерзость! А воняет-то как, — едва выбравшись на мол, девушка начала тереть свое лицо, стремясь избавиться от неожиданного пахучего макияжа.
Говорят, что у женщин более высокий болевой порог, и они могут переносить тяготы и лишение наравне с мужчинами. Но вот в разведку баб с собой Гвоздь точно брать бы не стал. Испачкала личико и на тебе непредвиденную никакими планами и стратегиями истерику. Причем истерика эта настигла Ласку не где-нибудь в кустах в укромном месте, а на пристани хорошо охраняемого форта Кроншлот. После того, как Джо подтвердил, что в сам Кронштадт соваться было чистой воды самоубийством, он предложил цель, где процент «самоуничтожения» был все-таки пониже.
В один из цепочки фортов в Финском заливе тоже заходили танкеры с мутью, и имелся небольшой склад. Но самое главное — там был небольшой административный корпус, где можно было попробовать раздобыть данные о маршрутах перевозки мути. Охрана форта не была такой многочисленной, как в Кронштадте. Но это не означало, что припадки надо было устраивать прямо на пирсе. Мощные прожекторы превращали ночь в день, причем не все они были стационарными — по темной воде и берегу скользили световые пятна сразу от пяти поисковых лучей.
