— Я на этом не поеду. Рома, эту хрень можно чем-нибудь смыть?
— Смыть — нет. Только вытравить кислотой или сжечь огнем, — покачал головой инженер, — она еще просила ромашки нарисовать, но художник я так себе, да и времени у нас особо не было.
Последние слова инженера потонули в грохоте. Чуть ли не прямо им на головы заходил на посадку единственный незаконсервированный «Бегемот», который отправляли за припрятанными Шершнем боеприпасами и модами.
— Карета подана! — прокричал выехавший на кресле из пещеры Шершень, — «Бегемот» доставит вас до пригорода Ленина.
— Уф, — облегченно вздохнул Гвоздев, — хоть большую часть пути проделаем, не отсвечивая этим розовым непотребством.
— Знаете, мои дорогие друзья! Кажется, я начал понимать причины вашего морального обнищания, — вычурно заявил Гвоздь, сидя на броне «Горыныча».
Оружие, амуниция и моды проверены на двадцать раз и другого занятия, как слегка пофилософствовать в замкнутом пространстве грузового отсека «Бегемота», не было. Рома и Гвоздев откровенно скучали, только Ласка забралась в нутро танка и активно применяла на практике полученные от Шершня знания. То левая, то правая башня танка начинала вращаться, грозно поводя орудиями.
— Ласка! На орудиях какой-нибудь предохранитель есть? Не залепи заряд в борт, пожалуйста! — Гвоздева занятия по огневой подготовке внутри транспортника напрягли настолько, что сбился с мысли, — о чем это я? А! Я знаю причину всех ваших бед, непутевые потомки.
— Ну и в чем эта причина? — Рому немного раздражал пафос, с которым Гвоздь толкал речь.
— Вы же все, по сути, беспризорники, — Гвоздь чувствовал себя старым дедушкой, сидящем на завалинке и поучающем молодежь, — толком заниматься вами было некому в детстве. Вот и появилось у вас острое желание — быть сильным как Бэтмен! Или как Супермен!
— Это кто такие?
— Импы. Бэтмен пятидесятого уровня, Супермен сотого, — пояснил Гвоздев, — семей нормальных у вас нет и нет правильных ориентиров. Я мечтал быть сильным как отец. Или как дед. Моим старикам не нужны были моды, чтобы быть для меня примером…
Рома с тоской подумал, что если Гвоздь продолжит упражняться в морализаторстве, то к концу полета он взвоет и собственноручно повыдергивает из тела все улучшения, обратившись в веру Чистых. Но инженеру повезло, лететь им оставалось буквально несколько секунд.
Произошедшее «неописуемой удачей» можно было назвать лишь с большой оговоркой. По корпусу «Бегемота» ударил шар плазмы, разорвав фюзеляж пополам. Кабина с пилотами отправилась по своим делам. Следом за ней спикировал и грузовой отсек. И чуть было не последовал и Рома, едва не вывалившийся в образовавшийся пролом. Его вовремя ухватил за ворот бронежилета Гвоздь, второй рукой уцепившись за скобу на «Горыныче».
