— Ксавьер, пожалуйста. Не лги мне. Власть и деньги никогда особо не прельщали тебя.
На мгновение остановившись, мой бывший подрядчик, казалось, с осторожностью попытался подобрать слова.
— Он сумасшедший и непредсказуемый.
— И? — эта беседа начинала меня утомлять.
— Док, мы должны предоставить замену, иначе ситуация может выйти из-под контроля.
— И как? Он точно не пойдет в полицию. Или пойдет?
Ксавьер тяжело вздохнул, и я знал, что он медленно выходит из себя, потому что вежливые разговоры со мной не работали.
— А как насчет девушки, что у тебя там сейчас?
Моя кровь сразу же вскипела, и я сжал кулак до хруста в пальцах.
— Она под запретом.
— Что такого особенного в ней, Док? Всего через несколько недель ты все равно потеряешь интерес. Вот тогда приду я, и заберу ее. Просто убедись, что девчонка хорошо обучена.
Ноутбук затрясся, потому что я с силой ударил по столу.
— Послушай меня, Ксавьер. Я не люблю повторять. Эта девушка под запретом. Она — моя, и если я увижу хоть одного из твоих людей возле своего дома, то сразу же убью его. Не смей угрожать мне и даже не пытайся отобрать у меня мою игрушку. У вас нет ни малейшего представления, с кем вы имеете дело.
Я не стал ждать ответа и просто бросил трубку.
Взбешенный, я встал и начал ходить вокруг кухонного стола. Движение помогало мне прийти в себя и успокоить нервы, хотя я чувствовал, что мне нужно что-то разорвать на куски. Этого гребаного мудака!
Любопытно, какие действия он предпримет дальше, потому что очень сомневаюсь, что слышал Ксавьера в последний раз.
Я остановился и прислушался, из подвала отчетливо был слышен грохот цепи. Очевидно, Кэти еще не смирилась со своей судьбой и пыталась освободиться.
Улыбаясь, я спустился по лестнице и открыл дверь. Она повернула голову и посмотрела на меня через плечо.
— А, это ты, — сухо сказала она и поморщилась, словно ожидала кого-то еще.
— А кто еще это мог быть, зверушка? Мы здесь одни. Но, думаю, ты это уже и так поняла.
Она была так прекрасна, когда сидела на кровати, ее волосы в беспорядке, глаза широко открыты. Я подошел к ней, схватил за подбородок и, заставив сидеть неподвижно, поцеловал ее. Впервые, после того, как я прикоснулся к ней, она вздрогнула. Итак, Кэти, все-таки, боится.
— Будешь ли ты теперь хорошо себя вести? — спросил я.
— Трудно сказать. На твоем месте, я бы не стала спорить на деньги по этому поводу.
Ее боевой дух был таким освежающим, хотя часть меня очень хотела заставить ее плакать.
