Зашло солнце, ветер сразу стал жестким, азиатским, с крутящимся снегом. Зажглась звезда, близкая за поворотом.
Небо теперь не голубое, даже не синее. Фиолетовое. Точно на снимках астронавтов из космоса. Еще перевал, и, казалось, откроется черная бездна...
Машина летит по мургабской пустыне как снаряд. В стекла сыплет и сыплет изжелто-красноватый песок...
В результате этой сумасшедшей гонки на краю света и родился мой рассказ "Король Памира" - о "космической" памирской природе, ледяных перевалах - на высоте пять тысяч метров с хвостиком, когда в ушах звон, а во рту сухо, о солончаках и действительно опасных камнепадах. И, конечно, о цветущей на горных высотах равнине известной лишь по школьным учебникам "Афганский коридор", где встречаются сразу три страны - Индия. Пакистан и СССР; и, естественно, о самом солдате-шофере Корне, душевном парне, который мечтал увезти в свою Вологду красавицу Гульнор из приграничного таджикского кишлака. Готов был даже ее украсть, поскольку из того кишлака во все века невест крали в Индию, а она вдруг засмейся: "- Это не морально!"
- В Индию, понимаете, товарищ писатель, морально. А в Вологду неморально!..
"Король Памира" появился в новогоднем номере журнала "Огонек" (№1, 1964 год).
В Москве мне позвонил неведомый доселе генерал, начальник Политуправления погранвойск СССР и сказал, что у них праздник.
- До сих пор о пограничниках писали сухо. Неинтересно, в сотый раз тот же солдат Карацупа и собака Джульбарс, схема. А тут - сама жизнь. Поздравляю!
Насчет "сама жизнь," генерал , на мой взгляд, несколько преувеличил, тем более, что самые жизненные, психологические ситуации так и не прорвались в предельно законопослушный массовый "Огонек", лежавший в СССР во всех парикмахерских...
- Мы бы очень хотели, - звучал в трубке хрипловатый стариковский голос, - что бы вы создали такой же замечательный, как ваш рассказ о Памире, фильм о наших славных пограничниках. Это крайне важно. Ждем вас. Пропуск подписан...
- А где вы находитесь?
- Лубянскую площадь, слышали?
- Н-на Лубянке? - мой голос, видно, дрогнул.
- Не беспокойтесь, - собеседник, похоже, улыбнулся. - Погранвойска в том же здании. Но у пограничных войск свое крыло, свой отдельный подъезд. Сбоку. Он назвал его номер.
Я давно знал, проза в СССР кормит только горстку писательских секретарей, которых издают миллионными тиражами, писателя без власти проза не кормила отродясь, кормит только кино. И через месяц принес подполковнику из Политуправления погранвойск, ведавшему культурой, страничку заявки на сценарий и несколько хаотичных набросков из будущего, если он состоится, сценария. Не сюжет еще, а так... Как говорится, для запаха...
