. Возможности драматургического анализа становятся в данном случае ограниченными. Есть основания рассматривать стремление короля держаться подальше от народа как расчетливую игру. В конце концов, он может прекратить представление, если сочтет это необходимым, и, во всяком случае, отделить свою актерскую игру от самого себя (как это бывает при механическом исполнении роли). Но девушка находится в принципиально иной ситуации: она не может отделить от себя свое лукавое действо и множество сопровождающих его «Я», которые не являются ни масками, ни изображениями. Это приводит к радикальному усложнению структуры личности, включающей множество различных «Я», каждое из которых создает свою перспективу социального действия. В этой мультиплицированной совокупности «Я» уже не остается места хитрому игроку, манипулирующему видимостями.
В 1956 году книга «Представление себя другим» заканчивалась словами: «Сама непреложность и выгодность попыток показать себя, человека светского воспитания, в ореоле морали, заставляет вести себя так, как будто бы мы выступаем на сцене»[12]. В издании 1959 года Гофман сохраняет это высказывание: мораль — не более чем сценическое впечатление. Затем следует раздел «Сценическое поведение и социальное „Я“», где проводится различение «Я»-исполнителя (self-as-performer) и «Я»-персонажа (self-as-character). Это различение остается достаточно нечетким и непоследовательным. Зато Гофман делает в высшей степени эксцентричное заключение: все предшествующие рассуждения об исполнителях, сценах, командах, сценическом оснащении и т. п. — не более чем риторика и коварный тактический маневр. Столь остроумный эндшпиль заставляет усомниться в игре Гофмана так же, как он имел основания сомневаться в коварстве американских девушек из среднего класса. Вероятно, таким остроумным способом он сохранил подлинность своей игры в социологию. Театральная метафора исчерпала объяснительные возможности, поскольку стало ясно, что «изображения» — такая же реальность, как сама реальность.
К началу 1960-х годов концептуальный лексикон и стиль Гофмана вполне сформировались, установилась и общая направленность его теоретической концепции: в межличностном взаимодействии люди являются манипуляторами социальных ситуаций и, будучи включенными в отношения доверия, подчинены им. В 1961 году Герберт Блумер приглашает Гофмана в Калифорнийский университет в Беркли. До этого, в 1954–1957 годах, Гофман работал в Национальном центре психиатрии, где вел систематические наблюдения за повседневным поведением больных и персонала. В книге «Места изоляции»
