И тотчас тьма чернильной кляксой расползлась перед глазами.
Тишина.
Катис запрокинулся, раскинув руки, и тяжело рухнул, ударившись затылком о кровать.
* * *
В операционной был прохладно.
— Ну, что там? — спросил ШФ-541.
— Дрянь дело, — отозвался ремонтник, заглядывая во вскрытую черепную коробку. — Где вы такую рухлядь достали? Если не ошибаюсь КТС-23?
— Да. Ты не ошибся. Боевой робот-андроид КТС-23. Участник войны. Это Солдат.
— Серьезно? Последний Солдат? Тогда буду осторожен.
— Уж постарайся.
В дверном проеме показался доктор РКСН-2. Он приблизился к столу, мягко отстранил ремонтника, сам осмотрел повреждения.
— Ну, что, док? — спросил ШФ-541.
— Я предупреждал, — отозвался доктор. — Он не перенес удара. Инсульт.
ШФ-541 удивленно вздернул левую бровь.
Ремонтник пояснил:
— Короткое замыкание в третьем процессорном модуле. В результате возникшего перегрева капилляры системы охлаждения разрушились, и жидкость залила часть схемы.
— Восстановить можно?
— Можно, конечно. Только вот таких процессоров уже давно не выпускают. Но я подберу аналог. Правда придется понижать частоту и…
— Ладно, работай. — ШФ-541 повернулся к доктору, — Что ж, Раксин, вы оказались правы.
— Да, Шеф. Но меня это не радует.
— Меня тоже.
— Что дальше?
— Ничего. Как обычно. Подлатаем, потом проведем чистку.
— Опять чистка?
— Да не волнуйтесь вы так! Что тут такого — почистим память, уберем лишнее…
— Эта память — наше достояние. Солдат — наша история. А вы…
ШФ-541 раздраженно махнул рукой, прерывая доктора.
— Он же псих. Безумец. Шизофреник. Робот-шизофреник, забавно, не правда ли? Понял, что вокруг него одни роботы, но не заметил, что сам такой же, что и жилка на шее у него не бьется, и дышать не умеет…
— А он дышал… — Доктор смотрел в пол. — Дышал!.. Он не такой, как мы… Я вынужден сообщить о происшедшем Мировому Совету.
— Это ваше право.
— Надеюсь, на ваше место поставят другого человека.
— Человека, док? — ШФ-541 ухмыльнулся. — Человека?..
* * *
Катис нажал кнопку, возвещая миру о своем пробуждении, и открыл глаза.
Шторы снова открыты. В окошко заглядывает солнце, разбрасывает свои желтые теплые семена по стерильно чистому полу.
Катис с удовольствием потянулся, зевнул.
Что-то ведь снилось. Нехорошее. Темное. Жуткое.
Но он не помнил, что.
Дверь открылась. В комнату вошел Свитес. Утренний Свитес по прозвищу «Здравствуйте, Катис» и сказал:
— Доброе утро.
Катис удивленно вскинул бровь.
— Действительно, доброе.
— С днем рождения.
— Что?
