Всего я провёл в клинике две недели. И вот, после подписания кучи бумаг, я вышел из больничных ворот. Впереди ещё три недели больничного с возможностью его продлить. Фактически отдых, так как я себя чувствую здоровым как никогда раньше.
«Даже воздух здесь другой, - подумал я, вдохнув полной грудью. – Самовнушение, конечно, но мне плевать».
Родители уже ждали меня с такси, и вскоре наша семья оказалась дома. Если пропустить материнские охи-ахи, то ничего серьёзного и волнительного не было. Серьёзное случилось вечером, когда я задал вопрос про брата. С ним я за целый день так и не смог связаться. Ко всему прочему, его учётки в соцсетях и электронной почте показывали, что он не заходил туда больше двух недель. Как бы даже не с момента нашего последнего разговора. Всё это сильно беспокоило. Опасения окрепли, когда родители в ответ на мой вопрос попытались неловко переводить на другие темы.
- Ма, па, да хватит уже скрывать от меня… то, что скрываете. Что с брательником?
- Мы не знаем, - сказал отец. – Как ты застрял в этой проклятой игре, так и он замолчал. Сначала его руководство отвечало, мол, он занят сложным проектом, вскоре освободится, а потом перестали. Наши номера заблокировали, через электронку и вебсайты до них тоже не достучаться. Мы уже и в посольство обращались, но там нам ответили, что приняли заявление, и будут держать нас в курсе всех дел...
- Только тоже молчат, как и американцы, - всхлипнула мать, перебив отца. После этого беседа сама собой закончилось и всё свелось к успокаиванию матушки. Позже, когда она уснула после порции успокоительного, я попробовал выудить что-то полезное у бати. Но он знал ровно столько же, сколько сообщил мне ранее. Несколько следующих дней я метался по городу, посещая различные организации. Частью решал свои проблемы, но больше всего времени потратил на выяснение судьбы брата. Кое-что сумел нарыть в интернете на буржуинских сайтах. Там промелькнуло немного информации про компанию, где трудился братишка. Оказывается, с недавних пор она перевела своих сотрудников на «казарменное» положение. Многие не имеют с родными связи. Только за две недели последовала дюжина исков американцев в адрес фирмачей о нарушении контракта родных, в котором не было ничего о таком обрыве связи. Это с такими наёмниками-иностранцами, как брат, амеры могут поступать жёстко, а вот со своими гражданами, да ещё не бомжами или низшим классом, молчание и игнор не прокатит. Вон уже дело дошло до коллективного иска. Причём в него вошли даже иностранные претензии. Оказывается, в компании трудилось много таких, как братишка.
