— И часто предчувствия сбываются? — иронично спросил Грубер, поежившись, так как мокрая одежда неприятно холодила тело.
— Это же Улей, здесь, если чувствуешь, что впереди полная задница, то обычно так оно и есть. Хотя, если подумать, то ничего, кроме полной задницы здесь никого не ждет.
— Оптимистичненько, — пробормотал Грубер, направляясь за вышедшим Гансом.
На улице было довольно тепло, но не жарко.
— Странно, — когда он шел сюда, то практически не смотрел по сторонам, да и с головой у него было не все в порядке, поэтому Грубер только сейчас обратил внимание на окружающий его пейзаж. — Когда я сюда попал, то в моем родном... мире, — он запнулся на слове «мир», но затем взял себя в руки и продолжил. — У нас была осень в самом разгаре, а здесь, похоже, или лето или самое начало осени, или уже конец весны.
— Я вообще не помню, чтобы хотя бы на одном кластере попал в метель, — Ганс настороженно оглядывал окрестности. — А тот кластер, на котором ты оказался... он, понимаешь, очень маленький: всего-то кусок рельсов и огрызок поезда на этом куске. Вот и весь кластер. Просто заплатка какая-то. — Грубер не ответил, просто стоял рядом и вглядывался вдаль. С этого места не было видно ни поезда, ни черного, мертвого леса. — Нехорошее место, мы тут как на ладони, ни одного кустика, чтобы спрятаться.
— Я не помню, что здесь было от кого прятаться.
— Ничего, скоро запомнишь. На всю оставшуюся жизнь хватит, — хмыкнул Ганс. — Правда, недолгую жизнь. В Улье те, кто остается в живых три года, считаются старожилами. И самая печальная статистика выживаемости среди рейдеров.
— Даже среди больных раком счет идет на пять лет, — пробормотал Грубер.
— Ну, тут как повезет. Я вот звезд с неба не хватаю, и живу уже два с половиной года, солидный срок. Так что пошли, чем быстрее с открытой местности уйдем, тем лучше.
— А где ты с этим, как его, с топтуном встретился? — разговаривать можно было и на ходу, чем Грубер и воспользовался, пытаясь как можно быстрее восполнить пробелы в своих знаниях.
— Так на заводе этом и столкнулся. Передохнуть решил. Мелочевки зараженной, типа медляков и даже бегунов не увидел, почему-то решил, что завод пустым был при перезагрузке. Не допетрило, что все работяги одному в итоге на закусь пошли. Жрать нечего здесь, вот друг друга и того... А самый сильный всех оставшихся приговорил и в топтуна эволюционировал.
— Ты же говорил, что никого вокруг нет.
— Я говорил, что никого вновьприбывшего и решившего закусон поискать вокруг нет, а про тех, кто здесь раньше был, ты и не спрашивал. Это хорошо еще, что, скорее всего, какая-то дежурная смена всего лишь была, а то топтун увеличил бы потенциал до рубера и поминай как звали. Тебе, правда, все равно бы было, с рубером ты явно не справился бы.
