Рун бросился на темного, но не успел приблизиться даже на три фута, когда Перрикас лениво махнул рукой, из-за чего волчий прыжок закончился тяжелым падением в грязь.
Эйслин встала между волком и темным богом.
— Оставь его в покое.
— Вижу, ты, как раньше, осталось такой же дерзкой и привлекательной, — Перрикас облизал свои точеные губы. Затем поднял голову, словно принюхиваясь. — Что? Похоже, твоего кельтского дружка здесь нет. Отлично, — он потер руки. — То, чего он не знает, ему не повредит, верно?
Эйслин отвернулась, но Нидхегг уловил запах ее возбуждения. Темные боги были воплощением секса. Никто не мог противостоять их притяжению.
Дэви приземлилась и оттолкнула Эйслин.
— Она связана и со мной, подонок. Тебе придется пройти через меня, чтобы добраться до девушки.
— И через нас, — Тимоти и Дэниел встали по бокам от Эйслин.
— Ох, с тобой я легко справлюсь, — обратился Перрикас к Дэви. — Ведь мне нужно всего лишь пригласить сюда Минотавра Слотоса.
— Дэви, — проревел Нидхегг. — Ты же не…
— Это было давно, — ответила она. — Если бы ты думал, что я мертва уже как несколько сотен лет, то сколько бы хранил верность?
— Вряд ли тогда бы это имело значение… — пробормотал он, выдыхая дым, смешанный с огнем. Нидхегга накрыло волной ярости. Дэви принадлежала ему. Только ему. Ни одно другое существо не имело права прикасаться к ней.
— В том-то и дело, — возразила она, поворачиваясь к нему лицом. — Я думала, что ты умер. Умер. Понимаешь? Что мне нужно было делать? Прожить следующие несколько тысяч лет в безбрачии?
— Прекратите! — заорала Эйслин. — Вот так они и побеждают. Просто сталкивая нас лбами.
— В ее словах есть смысл, — Дэви подняла голову, из ее пасти вырвалось пламя. Она впилась в Нидхегга своими темными глазами. — Если тебе хочется выяснить отношения, то предлагаю сделать это позже.
Нидхегг отвернулся, распознав мудрость в словах своей пары. Тем не менее на его сердце осталась маленькая рана. Может, в итоге они все уладят. А может, нет. Но по сравнению с тем, с чем они столкнулись, значение этой проблемы уменьшилось. Нидхегг изрыгнул огонь на Перрикаса, признав в нем причину своего гнева и обиды.
Темный бог скривил свое невероятно красивое лицо и рассмеялся, обходя пламя с грацией танцора.
Глава 7
Эйслин отскочила от Перрикаса, надеясь затеряться среди кельтов и людей. Она тяжело дышала, ее тело было готово к сексу, соски болезненно напряглись, а киска наполнилась жидким жаром. Будь прокляты все темные боги. Они всегда так на нее влияли. Как будто переносили ее в порнофильм, где все, о чем она могла думать — как бы раздвинуть ноги для первого мужчины, щеголяющего эрекцией.
