Наум Коржавин (Мандель) не подписывал и письма протеста. Его стихи были найдены в столах арестованных студентов, не желавших повторения сталинщины. Этого было вполне достаточно, чтобы вытолкать его из России.
Чем талантливей автор "Тарусских страниц", тем круче с ним расправлялись.
Если мы вспомним судьбы остальных, отнюдь не начинающих авторов "Тарусских страниц" -- Марины Цветаевой, Николая Заболоцкого и других, -- то судьбу русской литературы советского периода можно постичь без особых усилий. Кто любил Россию, для кого она была дороже жизни -- того и добивали тюрьмой или изгнанием.
"Тарусские страницы" помогли создать редкую в России обстановку некоторой терпимости властей к правде; но не только они одни. Прямыми "тематическими мостками" к Солженицыну стала повесть Вениамина Каверина "Семь пар нечистых".
Как известно, Александра Солженицына впервые напечатали в "Новом мире" в том же году. Спустя 9 месяцев.
В повести "Семь пар нечистых" поражает достоверность лагерных деталей -- до Солженицына так мало знали об этом.
Вот грузят заключенных. Пересчитывают, поставив на одно колено. В трюме, по обыкновению, хозяйничают уголовники. Бандит Алемасов, "пахан" уголовников, решил захватить пароход "Онега" и угнать его в Норвегию.
Все подготовлено для захвата парохода. Банда терроризировала зэков-бытовиков, политических.
И вдруг над "Онегой", идущей по Кольскому заливу, пронесся самолет с черными крестами. Убил часового, и тот свалился в трюм Так зэки узнали о том, что началась война.
Война, решил Алемасов, облегчит захват судна. А все произошло наоборот. Даже у тех, кто сочувствовал Алемасову, пробудилось, окрепло чувство тревоги за Россию. Захват судна стал невозможным. Когда зэки стали выгружаться в районе, к которому подходили гитлеровцы, они с ходу вступили в бой, застрелив бандита Алемасова...
Повесть "Семь пар нечистых" перекликается с повестью Казакевича "Двое в степи". Пятнадцать лет понадобилось для того, чтобы снова пробилась к людям тема Казакевича, вызвавшая ярость Сталина: осуждают патриотов России.
Тема эта появилась и у Твардовского, и у Ольги Берггольц, и у Галины Николаевой.
Откликнулись на нее, не могли не откликнуться, и литераторы "от палаческой гильдии" -- А. Чаковский, например, в своей книге "Год жизни" пишет: "Когда-то Хомяков был начальником строительства... Его судили. И вот уже давно кончился этот срок, а человек все время чувствует себя свободным "до поры, до времени". И ничего путного из него уже не получится..."
