— Сколько времени это займёт? — спросил я, но она не ответила и захлопнула дверь.
Я заметил отсутствие окон в задней части дома и тот факт, что дверь, в которую мы только что вошли, нельзя открыть изнутри. Освещение дорожки на полу давало нам достаточно света, чтобы видеть друг друга. Остальное пространство вокруг, насколько я мог судить, нас было пустым.
— Они не обыскивали нас на предмет оружия, — заметил я. — Это хорошо.
— Ты – оружие, — сказала она, проводя пальцами по волосам. — Они не могут этого отнять.
— И на тебя они особо не среагировали. Я пытался посмотреть на это с другой стороны.
— Нет, — сказала она, задумчиво. — Как будто они этого ожидали. Они сделали вид, что раздражены тем, что ты пришёл не один, а потом ты указал, что в сообщении не было специально сказано об этом, и они просто забили.
— Думаешь, за нами сейчас наблюдают и слушают?
— Да, — ответила Карли. — Я думаю, они знают все. Всё, что мы говорим и делаем. От этого никуда не деться, — она обратилась к пустоте фургона: — Фрэнк хороший мальчик. Если вы причинили ему боль, надеюсь, вы все сгорите в аду.
Она достала из сумочки салфетку и промокнула глаза.
Когда фургон тронулся, мы пристегнулись ремнями безопасности и несколько минут ехали молча. Карли выглядела мрачной и измученной. Я не был уверен, было ли это от пережитого или дело в освещении, но она никогда не выглядела хуже.
— А если они не отведут нас к Фрэнку? — спросила она, понизив голос. — А что, если он уже…
Её голос дрогнул от волнения. Она не смогла закончить предложение, и я сделал это.
— Он не умер, Карли. Мы заберём его и отвезём домой. Сегодня он будет спать в своей постели.
— А если они захотят, чтобы ты остался? Взамен на Фрэнка?
— Тогда я останусь.
— Нет, Расс, ты не можешь этого сделать, — на её лице застыло выражение ужаса. — Ты понятия не имеешь, что говоришь. Ты не знаешь, на что они способны.
— Я, кажется, начинаю понимать.
Она закрыла лицо руками.
— Я даже представить себе не могу, как всё это может хорошо закончиться.
— Карли, ну не надо этого, — вздохнул я. — Пока нет смысла ни о чём беспокоиться.
Фургон проехал ухаб, развернулся и начал набирать скорость. Если бы мне нужно было угадать, я бы сказал, что мы вернулись на магистраль. Тишина действовала на нервы. Я никогда не понимал, насколько я полагался на музыку, чтобы заполнить пустоту поездок, пока у меня её не оказалось.
— Как тебе удалось так поступить с водителем автобуса? — спросила Карли. — Заставить его передумать вот так.
