— Итак, как у всех дела? — спросила Хедли с грустной улыбкой.
Я начала чистить свой банан, надеясь, что Тейси возьмет ответ на себя. Что она и сделала, сдвинувшись чуть вперед на своем сидении.
— Я считаю, что мы должны обсудить памятный выпуск.
— О, — с грустью сказала Хедли, опустив глаза на апельсин, который она чистила. — Кажется, еще слишком рано.
— Пока все еще свежо в нашей памяти. Мы можем опросить людей, собрать фотографии у ее друзей.
— Нет. — Это сказал Менни. Мы все замерли от удивления. — Ты не станешь делать из нее очередной проект. Я не согласен с этим.
Я поерзала на своем стуле и попыталась поискать подходящие слова. Теперь все смотрели на меня, потому что обычно я являлась сдерживающим элементом, который смягчал его язвительные комментарии и уговаривал его быть более рассудительным. Вот только в этот раз я тоже ничего не могла придумать.
— Я согласна. Еще слишком рано. И потом, — я встала, потому что не могла больше заставить себя вести беседы, — мне нужно забрать свои заметки из шкафчика и идти домой. У меня куча работы.
— Мы можем сделать выпуск позже, — сказала Тейси. — Когда тебе станет лучше. Я клянусь, что не хочу сделать из этого сенсацию или еще что-нибудь в этом роде.
— Ну да, — сказал Менни, при этом он не выглядел убежденным.
Я попыталась улыбнуться ей, попытка оказалась жалкой.
— Все в порядке. Я просто должна идти. Мне нужно сделать тот реферат.
Это была правда. Но не причина моего ухода. Я была на полпути в коридоре, когда загудел мой телефон. Тот же номер, что и раньше.
«Я знаю, ты хотела ей помочь. Ты все еще можешь».
Изнутри поднимались горячие слезы. Я вызвала клавиатуру телефона.
«Кто это?»
«Я не могу тебе сказать, но я могу дать тебе шанс сделать все правильно для Стеллы».
«Перестань мне писать. Я не заинтересована».
«Не притворяйся, что не знаешь, что здесь происходит. Я знаю, ты видела, что с ней случилось».
«Слишком поздно помогать ей».
«Это не значит, что они могут уйти, не заплатив».
Это сообщение было другим. Частично выговор, а частично... приглашение? Слова проходили через меня полные холодного обещания. Я хотела спросить, что он имеет в виду. И я хотела знать, кто он.
Они видели меня в коридоре в тот день. Это очевидно, но это также сужает круг до практически всех в этой школе. Так почему пишут мне, а не кому-нибудь другому?
«Не притворяйся, что не знаешь, что здесь происходит».
В моей голове всплыла тетрадь с ровными буквами и разлинованными страницами. По моим рукам побежали мурашки. Тетрадь. Кто бы мне ни писал, должно быть, видел ее у меня. Я листала ее в классе и на парковке, так что кто угодно мог заметить.
