- Что?
- Я решил взять тебя с собой! - гордо озвучил Миша, оказывая мне величайшую милость.
- И зачем тебе такой глупый и бесполезный работник как я? - улыбнулась я превратив его одолжение в просьбу.
- Да ну ты что! Ты же умница! Я долго думал кто из наших способен вместе со мной поднять новую фирму. И пришел к выводу, что только ты! У тебя живой ум, и везде такой «немецкий» порядок! И еще, ты ответственный человек! - Миша включил очарование на максимум и усиленно хлопал своими длинными ресницами.
«Ох, какой же ты ссыкун, Миша! Очкуешь пойти к директору один, группу поддержки тебе подавай! А через две недели ты скажешь, что знать меня не знаешь. Конечно, предложить такое нашим сотрудникам тебе стыдно, и поэтому ты выбрал именно меня».
- Спасибо! - изобразила я смущение. - Но я боюсь, что подведу тебя! Я еще ничего не умею, тебе лучше взять кого-то более опытного.
- Я испытываю чувство вины перед директором за то, что ухожу! - Михаил сменил тему и тяжело вздохнул.
- Почему?
- Она приняла меня зеленым студентом, всему научила. А вместо благодарности я стану ее конкурентом.
- А ты считаешь, что за 10 лет в компании ты не отработал свой моральный долг? Посчитай сколько денег ты им принес.
- Это так, но мне все равно тяжело на душе.
- Раз ты такой совестливый, то оставайся тут до пенсии!
- Ну нет, я уже решил. Ты заберешь мою медную компанию? Это хороший объект, там хорошие деньги, да и сам заказчик адекватный.
- Хорошо, возьму с удовольствием, спасибо!
У нас была такая практика обмена объектами, или передачи объектов друг-другу, если основной исполнитель не успевает. От Мишиной откровенности я смягчилась, стала изучать документы медной компании и начала работать с Заказчиком. А через месяц узнала, что Миша перед своим уходом официально передал этот объект Жене. Все мои труды пошли прахом. «Ох, и дура, ты Петрова! Ничему тебя жизнь не учит!» - подумала я. Да, это была моя очередная ошибка, я начала работать с объектом самовольно, не поставив в известность руководство, которое распределяло работы. А Миша… он просто оставался самим собой.
Мишин уход в собственный бизнес директор приняла как личное оскорбление. Ведь он был ее любимчиком. Целыми днями она бродила среди работников и стонала:
- Предатель! Он мне был как сын! Подлец! Каков подлец! Я же всему его научила! Пригрела змею на груди!
Она могла часами стоять у кого-нибудь над душой, изливая свое горе и полностью блокируя человеку возможность работать. Стенания периодически сменялись приступами ярости:
