Изучающий взгляд Адама скользнул от моей головы до пальцев ног.
— Хорошая рубашка, — пробормотал он.
Я обошла его и направилась к своей квартире, желая остаться наедине с моим больным телом и многострадальным сердцем.
— Адам, — начала я, толкая входную дверь, словно она десятитонный вход в банковское хранилище, а не сделанная из хлипкой ДСП, — сейчас не лучшее время.
— Но...
— Иди домой.
Пожалуйста.
— Слушай, я знаю, что нам сейчас немного неловко...
— Неловко? — смех, который я никогда раньше не слышала, вырвался из моего горла. А может, я фыркнула. Или хохотнула. Я, наверное, отвлеклась от сути, пытаясь классифицировать этот звук.
Адам скривил губы.
— О'кей. Уверен, она поймет.
— Что... — краем глаза увидела подарок, завернутый в бумагу цвета розовой жвачки, которую выбрала несколько недель назад. Он так долго ждал своего часа на полке моего книжного шкафа, что я перестала его замечать.
— День рождения Девон. — Она была маленькой племянницей Адама, но я обожала ее, как родную. — Ты все еще хочешь поехать?
Что бы ни случилось между мной и Адамом, я пообещала Девон, что приду на ее четвертый день рождения. Я не могла это пропустить.
— Дай мне несколько минут, — бегом залетев в свою ванную, включила душ. Хлорка не сыграла на руку моим волосам, но сейчас у меня не было времени для разного рода восстанавливающих масок. Скрутив их в пучок, натянула старомодную шапочку для душа и воткнула в розетку утюжок для волос.
Пятнадцать минут спустя я была одета в ярко-розовый комбинезон от Лили Пулитцер и золотые «гладиаторские» сандали. Как по мне, комбинезон был чересчур броским, но я зацепила его на глобальной распродаже, и это был любимый цвет Девон. Не просто розовый, а ярко-розовый. А обувь в стиле гладиатора была своего рода напоминанием для меня — сильной женщины. Жизнь продолжалась, даже если Лэндон Кокс не был ее частью.
Адам поднял брови, когда я вышла к нему.
— Интересный выбор.
Почему до меня во время не доперло, что этот мужчина должен быть моим лучшим другом-геем, а не моим парнем?
Я прикусила губу от его острой реплики, которая сделала этот неудобный момент еще более неприятным. Вместо этого указала на его штаны под кожу и едко-зеленую рубашку.
— Не думаю, что ты из тех, кто имеет право критиковать, мистер Майка Поло.
— Туше, мадам Лилли.
Я приняла в шутку оскорбленный вид, на автомате оперевшись на Адама, желая, чтобы он не был тем, кем был. От нашего прикосновения весь гнев, за который я держалась, внезапно угас. Мы всегда были скорее лучшими друзьями, чем любовниками. И после вчерашней ночи я поняла, что не готова пожертвовать бабочками в животе и множественными оргазмами ради алтаря священного брака.
