Тем не менее что-то внутри меня реагировало на него знакомым образом — от одного его присутствия побежали мурашки по позвоночнику.
Почувствовав головокружение, я напомнила себе делать медленные, ровные вдохи.
Мне захотелось уехать отсюда.
Лэндон же захотел последовать за мной.
Шесть лет назад все было с точностью наоборот.
Расплата та еще сука.
И прямо сейчас именно ей я и должна быть. Невосприимчивой к его чарам сукой, которая способна бросить Лэндона Кокса с высоко поднятой головой.
Той, за которой он не захочет идти.
Я приняла свое самое надменное выражение.
— Я уезжаю. Одна. — На горьком опыте я усвоила, что не все в жизни подлежит контролю. Единственное, чем управляла я — это собой.
И Лэндон меня не получит.
Черты Лэндона приняли защитный лоск, который я уже не видела насквозь. И была готова поспорить, что никто не мог. Его глаза оторвались от моего лица, оглядывая меня сверху донизу и чувственно изучая мое тело.
Кожу стало покалывать, в то время как соски вколачивались в кружево лифчика с каждым вздрагивающим вдохом.
Нахождение рядом с Лэндоном, по-видимому, разорвало связь между моим разумом и телом. Потому что рассудок хотел быть властной стервой, но тело — неотразимым вампиром.
Это не осталось незаметным для Лэндона.
— Ты уверена, что хочешь именно этого? — проницательность в его взгляде вернула поток воспоминаний, которые не имели ничего общего с его предательством.
Вместо этого вспомнились сладкие украденные поцелуи и совместные признания. Поле признаний. Даже стадион.
Лэндон не вырывал их у меня насильно. Я сама все ему отдала. Охотно.
Если бы было возможно, вернула бы все обратно.
Будь он проклят.
Шесть лет назад Лэндон поставил меня на пьедестал с прекрасным видом. Но мне не стоило ему этого позволять. Потому что когда он свалил, сбросив меня по пути, падать оказалось слишком больно. Упав на землю, я не просто потеряла дыхание. Я получила множество травм. Однако острые осколки не пронзили кожу. Глубокие раны остались внутри.
Настолько глубокие, что вряд ли заживут.
Лэндон Кокс показал мне любовь, дал попробовать ее на вкус.
Она была как первый глоток праздничного шампанского, первый кусочек шоколадного суфле. Игристый и неприлично роскошный, настолько изумительный, что было невозможно остановиться. Я вкушала его, пока не стало плохо.
От влюбленности.
И теперь больше не хочу снова испытывать это чувство.
Глубоко укоренившийся инстинкт самосохранения сработал, я рывком нырнула под руку Лэндона. Мне необходимо уехать. И мне нужно, чтобы Лэндон остался. Потому что слишком сложно ему устоять. А если я снова упаду, то уже не смогу подняться.
