Смотреть за тем, как барабанные палочки вылетают из моих рук при первом ударе о тарелки, было жестоким напоминанием о том, что мне предстоял еще долгий путь, хотя моя хватка показывала улучшения, когда дело доходило до некоторых повседневных задач. Но я еще не мог сыграть шоу.
Тревис и парни сказали, что мне не нужно было приходить, но «NothingbutTrouble» еще ни разу не выступали без меня, и, даже если я не мог быть на сцене, мне все равно необходимо было прийти.
Шейн обнадеживающе похлопал меня по плечу, направляясь на сцену. Если кто и понимал мои чувства, так это он.
Из-за его ареста в прошлом году нам пришлось отменить турне. Ему было предъявлено обвинение за прошлое. За случайную трагедию. Но обвинения сняли и его оправдали.
Я же оказался за бортом благодаря своей глупости, и из-за этой очевидной разницы я едва мог смотреть Шейну в глаза.
Мне стоило остаться дома. Я должен был валяться в постели с Пайпер, находясь в ее теле и слушая ее стоны.
Потому что сейчас я наблюдал за кем-то, кто сидел за все еще моей барабанной установкой. Кто-то другой исполнял мои песни, играл с моей группой перед моим лейблом.
Все это было чересчур. Слишком. Блять. Жестоко.
Стоя сбоку от сцены, я сжал руки в кулаки по бокам.
Вообще-то нет. Не совсем.
В моем сознании я сжимал их так чертовски сильно, что гребаное сухожилие должно было порваться.
На деле же моя левая рука сжалась, но правая напоминала щупальце лобстера... И дрожала от усердия.
Какие, на хуй, барабанные палочки? Моя правая рука едва удерживала член.
Пайпер подошла ко мне сзади как можно ближе, но не прижимая свое тело к моему. Я почувствовал прикосновение ее бедра у своей руки. Мне хотелось ощущать себя комфортно в ее присутствии. Я знал, что она пыталась поддержать меня своей близостью.
Но вместо комфорта меня охватила паника. Сердце заколотилось о грудную клетку, а дыхание застряло в легких. Что, если я никогда не восстановлюсь? Такой будет моя жизнь — стоять за прожектором, пока зависть и ярость поглощают меня?
Кто я без барабанов?
Никто. Я был никем. Зачем Пайпер жалкий сукин сын, ослепленный стыдом и не способный посмотреть правде в глаза?
Потеря единственного, что я когда-либо делал хорошо, части себя, принесшей такой успех, который я даже не мог вообразить, разобьет меня.
Если мне придется смотреть на потускневший свет в глазах Пайпер, если она потеряет уважение ко мне... Нет, я даже не мог такого представить. Я лучше умру.
