, сколько существует групп, состоящих из лиц, чьим мнением он дорожит. Каждой из этих групп человек показывает разные стороны своей личности. Таким образом, взаимодействие происходит не столько между индивидами как субъектами, целостными неделимыми личностями, сколько между разными социальными ликами индивидов, как бы между изображаемыми ими персонажами. Недаром Джемс считается основоположником оформившейся позднее теории ролей. Вынужденные напяливать на себя разнообразнейшие социальные личины, соответствующие повседневным ожиданиям массы носителей демократического коллективного сознания, многочисленные «субъектные
Я», наделенные деспотической волей к прагматическому и утилитарному преобразованию своей социальной среды, усмиряются и нейтрализуют друг друга. Все устраивается к лучшему в демократическом мире.
Гофман принял концепцию социальной личности Джемса в качестве отправной точки в своем анализе микросистем взаимодействия. Именно это доказывает, что по своим интересам он был социологом, а не экзотическим «глубинным психологом», каким его иногда изображают[1]. Вместе с Джемсом, Робертом Парком и многими другими Гофман желает изучать эти маски, личины социальных актеров, которые в конце концов прирастают к лицу и становятся их более подлинными Я, чем то воображаемое Я, каким хотят быть эти люди. Маска, роль оправдывается жизнью. Понятие человека о своей роли становится второй натурой и частью личности. Если иногда Гофман заговаривает о «рассогласовании нашего природного Я и нашего социального Я», то размышляет он об этом не в категориях противопоставления биологически прирожденного и социально благоприобретенного, а скорее в категориях разных социальных требований, предъявляемых в разных кругах общения. В одних от нас ожидают известной «бюрократизации духа» и дисциплины действий независимо от телесных состояний, в других есть место для проявлений импульсивности и зависимости результатов нашей деятельности от плохого самочувствия.
В книге, предложенной в настоящем издании читателю, Гофман еще сузил и уточнил свою главную исследовательскую задачу. Он сосредоточился на «драматургических», или «театральных» проблемах участника микровзаимодействия, представляющего свою деятельность другим. При этом конкретное содержание этой деятельности или ее ролевые функции в работающей социальной системе не рассматриваются. Чтобы лучше понять гофмановскую постановку проблемы, можно сопоставить ее с аналогичными идеями «философии поступка» М.М. Бахтина. Бахтин рассматривал человеческий поступок как некий потенциальный текст, смысл которого может быть понят только в контексте своего времени. Этот контекст Гофман временно выносит за скобки. Но продолжая свою мысль, Бахтин говорит о том, что даже физическое действие человека должно быть понято как поступок, однако поступок нельзя понять вне его возможного знакового выражения. Вот эта знаковая оснастка, знаковый инструментарий деятельности, представляемой другим, и интересует Гофмана больше всего.
