τὸ λυσιτελές, ἣν ἀρτίως ἣκω γνώμην εἰσηγησόμενος, ἅτε μὴ προσφάτως εἰσῳκισμένος, ἀλλ’ ἐκ προγόνων σοι τελῶν εἰς τούς πιστοτάτους τῶν δούλων καὶ περικαῶς πῶς ἂν ἔποις καὶ φιλῶν καὶ κηδόμενος. Φέρε τοίνυν, φράσον, ὠ δέσποτα, τίνι τῶν ἁπάντων ἀρέσκεις ἐνθαδί; πῶς δ’ οὐχί τῆς ἐντολῆς ὑπερφρονεῖς, «ἕκαστος τῶ πλησίον ἀρεσάτω», λεγούσης; Πῶς δὲ καὶ τῶ θεῶ σαυτόν ἐνταῦθα πείθεις ἀρέσκειν, τὸ σαυτοῦ μόνον ἐνταῦθ’ ἐπιζητῶν, μηδ’ ἐκείνου μεμνημένος, ὡς «μὴ τὸ ἑαυτοῦ ἕκαστος, ἀλλα τὸ τοῦ ἑτέρου ζητείτω»; Τίνα δὲ καὶ σχοίης ἂν ἀπολογίαν, ἐν οὐδενί τιθέμενος, οὐ μόνον τὴν ἀπό σοῦ τοῖς ἀνθρώποις, ἀλλὰ καὶ τὴν ἀπ’ αὐτῶν ἀναστρεφομένην ὥσπερ ἐν κύκλῳ πρὸς σε σωτηρίαν, κατά τὸ γεγραμμένον, «ὁ ἐξάγων ἄξιον ἐξ ἀναξίου, ὡς τὸ
[287] στόμα μου ἔσται», καὶ «ὃς ἄν ἁμαρτωλόν ἐκ πλάνης ἐπιστρέψη, καλύψει πλῆθος ἁμαρτιῶν»;
«Если же ты считаешь, что следуешь законам Новой Благодати [288] и отказываешься возвращаться, основываясь на них, — я и из этих самых законов приведу то, что будет тебе на пользу, и покажу целесообразность [иного образа жизни], и выскажу мысль, к которой сам пришел прямо сейчас. Ибо я поселился в твоем доме не вчера, но с рождения являюсь самым верным из твоих рабов, горячо тебя люблю и забочусь о тебе, как и сам ты можешь подтвердить. [289] Объясни-ка теперь, господин, кому ты здесь угождаешь?! Не пренебрегаешь ли ты заповедью, говорящей: „каждый да угождает ближнему“? [290] Почему ты так уверен, будто угождаешь здесь Богу, если стремишься [к выгоде] только для себя, забыв о том, что „никто да не ищет своей пользы, но пользы другого“? [291] Как же ты оправдаешься, если для тебя ничего не значит не только спасение людей, через тебя [подаваемое им], но и твое собственное спасение, которое, словно по кругу, перейдет к тебе от спасенных тобой, — согласно сказанному в Писании: „и если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста“, [292] и еще „обративший грешника с ложного пути его, [...] покроет множество грехов“?» [293]
Ἀλλ’ ὁ μὲν πονηρός ἅτε καὶ Γραφῶν ἔμπειρος, οὕτω μακρηγορῶν καὶ κύκλῳ περιβαλλόμενος, τὸ [294] καλοῦ τε [295] καὶ πονηροῦ ξύλον ὥσπερ ὑπεδείκνυ καὶ νῦν τῶ γενναίῳ καὶ τοῦ τῆς ἡσυχίας παραδείσου κακούργως ἐξωθεῖν ἔσπευδε· τῶ δὲ, τὸν ὑφιζάνοντα φωράσαντι δόλον καὶ τῆς σκευῆς [296] τε καὶ σκαιωρίας οὔμενουν οὐκ ἀνεννοήτω γεγονότι, μικρός ἀπέχρησε λόγος καὶ τὸ κράτος αὐτόθεν κατά κράτος ἀνήρηται. Γεγωνοτέρα γὰρ κατά τοῦ δολίου φωνῆ χρησάμενος, τῆν αἰτίαν ἡμῖν τῆς ἐπί τὸ κρεῖττον ἐπανόδου, τὴν Θεοτόκον, ἐπιβοᾶται· κἀκεῖνος εὐθύς
