– Как приятно сознавать, что я такая вкусная! – тут же умилилась я, картинно заломив руки. – И когда знаешь, что даже родной брат готов съесть тебя вместо вкусной булочки.
– Булочки не трожь, – усмехнулся вдруг Гор. – Булочки – это святое.
Я хихикнула.
– Кто бы мог подумать, что ваша единственная слабость – это кремовые пирожные?
– Гайдэ, как тебе не стыдно? – с укором посмотрел скарон. – Можно подумать, это какой-то порок.
– В тех масштабах, в которых вы готовы поглощать плюшки, это действительно – порок. Ой, ну не смотри так нехорошо. Когда-нибудь я найду время и испеку вам фирменный торт по бабушкиному рецепту. Не очень я, конечно, люблю это дело, но он невероятно вкусный. Просто пальчики оближешь!
Гор тоже непроизвольно облизнулся.
– Давай. Тортов мы еще не пробовали.
– Хорошо, – расхохоталась я. – Как только будет возможность, сделаю. Только ингредиенты мне найдите.
– Все найдем, – клятвенно пообещал брат. – Напиши, что надо – из-под земли достанем. А если он действительно окажется таким, как ты обещаешь…
– Вы будете каждый день меня пытать, чтобы сделала еще, – внезапно поняла я. – Блин, зря я это сказала. Вот когда смерть-то моя придет…
Гор неуловимо быстро наклонился и, уставившись в упор жутковатыми черными глазищами, довольно проурчал:
– Не-ет, не зр-ря. Мы теперь будем знать, что ты умеешь печь тор-рты. И если ты снова начнешь вре-едничать, я скажу об этом Беру.
– Не надо! – пискнула я, в ужасе представив, что после этого со мной будет. – Он же меня замучает, пока не заставит встать к плите! А то и привяжет к ней, чтобы уж точно не отвертелась!
Брат насмешливо хмыкнул.
– Зато, если торт будет вкусным, ты всегда сможешь ему пригрозить, что больше никогда такой не сделаешь.
Что? Пригрозить?! Ехиде-Беру, которому так полюбились имя и повадки маркиза де Сада?!
Вот уж когда я призадумалась.
А что? Такой отменный повод для шантажа упустить было нельзя. Бер среди братьев-скаронов больше всех тяготел к сладостям. Причем так, что нагло отобранная плюшка могла стать серьезным поводом для обиды. Не знаю уж, что и почему, но их тяга к сладкому была настолько невероятной, что у нас теперь половина кухни до потолка забита всякими вкусностями. И эти здоровяки почти постоянно жевали что-нибудь вредное для фигуры. Причем это выяснилось далеко не сразу, потому что в Фарлионе и возле Айдовой Расщелины нам было как-то не до вкусностей. Ели на бегу, спали на ходу… но когда приехали в столицу, и Ника в первый раз поставила на стол булочки с повидлом… честное слово, я думала, они друг друга поубивают. Это была страсть, что называется, с первого укуса. Причем я искренне надеялась, что по истечении времени это чувство сойдет на нет и перестанет быть таким острым. Ужасы браслета позабудутся, парни наедятся, успокоятся. Однако фигу вам – братики не только не охладели к сладкому, а требовали его постоянно и с такой настойчивостью, что я уж не знала, что и подумать. Они, как дети, безумно радовались, если удавалось в последний момент слямзить у кого-то из-под носа последний (самый вкусный, естественно!) кусок. Более того, рычали друг на друга, представляете? И всерьез дулись, если кому-то доставалось меньше, чем другим.
