Юность Барона. [3 книги] | страница 47

— Соня! Обслужи товарища. Мне нужно отлучиться.

— Конечно, Георгий Маркович, — согласно кивнула та, перехватывая эстафету обработки клиента. — Вы определились, гражданин? Может, вам показать другую модель?

— А сколько в этих камней?

— Семь.

— А это много или мало?

— Так это смотря для каких целей…

Пять минут спустя Барон и Гуревич, уединившись в каморке, служащей одновременно раздевалкой и местом перекуса для сотрудников универмага, гоняли чаи и в качестве прелюдии к деловой части свидания вели неспешные разговоры за жизнь.

— … Тебе сколько кусочков? Два? Три?

— Сколько не жалко.

— Мне казенного рафинада не жалко и пять. Осторожно, горячий.

— Благодарствую.

— Это сколько ж мы не виделись, Барон? Полтора года? Больше?

— Где-то так.

— Кошерно выглядишь, даже лучше чем тогда. Хотя тогда ты был моложе.

— Ты, Жора, тоже не производишь подвядшего впечатления. Оно и понятно — в таком цветнике трудишься. Я имею в виду Соню.

— Увы мне. Сей цветок душистых прерий я действительно имею исключительно в виду.

— Что так?

— В отличие от тебя, я нахожусь в том возрасте, когда мужчину могут украсить только деньги.

— Красиво сказал. Надо запомнить и при случае сразить. Афористичностью.

— Не забывай с каждого цитирования отстегивать мне по целковому.

— Это с каких радостей?

— Я слышал там у них, на Западе, патентуют авторские права буквально на все. Включая оригинальные словосочетания и отдельные слова. "Кока-Кола", например. Или "Камель" — сигареты такие, с верблюдом, знаешь?

— Знаю. Но "ты не в Чикаго, моя дорогая" [19].

— Эт точно, — погрустнел лицом Гуревич. — И я даже не знаю, плакать или смеяться за такое вот географическое несовпадение?

— Думаешь, там, где нас нет, и в самом деле по две милостыни подают?

— Блаженны нищие, ибо могут иметь бескорыстных друзей.

— Кстати, о корысти… — перешел к делу Барон. — Мне тут книжица занятная по случаю попалась. Теперь размышляю: в чьи хорошие руки ее пристроить? Моя б воля — себе бы оставил, больно редкое издание. Но в моем положении обзаводиться домашней библиотекой, сам понимаешь, еще за умного сойду. А оно мне надо?.. Короче, не желаешь пробрести?

— И что за книжица?

— Полюбопытствуй, — Барон достал из внутреннего кармана свернутый в тугую трубочку книжный артефакт, позаимствованный в кабинете товарища Амелина, и переадресовал Гуревичу.

Секундно удивившись, Георгий Маркович натянул на физиономию маску показного равнодушия и принялся лениво шелестеть страницами. Вот только глаза подкачали — Барон считал в них живой, неподдельный интерес к раритету. Однако события торопить не стал, продолжая спокойненько попивать щедро переслащенный принимающей стороной чаёк.