— Только потом не говори, что я тебя не предупреждал, Пенелопа. Настрадаешься еще со мной.
…И услышал ее тихий, победный смех. Она дрожала, освобождаясь от пережитого напряжения, и, откинув голову ему на плечо, со слезно-счастливой улыбкой прошептала:
— Меня этим не испугаешь, Одиссей.
Глава 19. Каждой ночи необходимо свое меню
«Я сплю… я заболела, и у меня галлюцинации».
Лиза боялась, что если пошевелится, то рассеет свет, который зажегся в сердце миллионами китайских фонариков. Боялась, что Андрей отпустит, скажет, что пошутил. Но он развернул Лизу к себе и посмотрел в глаза, и там не было насмешки или злобы, только жажда, которую сама она испытывала с первой минуты знакомства с ним.
— Я хотел остановить тебя утром. Чуть с ума не сошел за день, — признался он, и Лиза растворилась в его ищущем, темном взгляде, немея от силы чувств, которым не хватало места, и они буквально разрывали изнутри. Лиза коснулась его щеки с темнеющей щетиной, завороженно провела пальцами к твердым, сухим губам, все еще не веря, что имеет на это право.
— Почему же не остановил?
Он шумно вздохнул, с нотками раскаяния, которые легли бальзамом на душу.
— Неправильно расставил приоритеты. Да еще шторм в Барселоне.
— Ты был в Испании?! А я гадала, зачем ты костюм надевал.
Андрей крепко обнял ее за талию, спустил ладони ниже, очерчивая контур бедер, крепко вжимая в себя, распаляя нестерпимое желание, жаром отозвавшееся внизу живота, там, где сейчас особенно остро чувствовала мужчину своей мечты.
— А о чем еще ты думала?
— О том, как бы мне хотелось раздеть тебя.
— Хм-м-м… — Он склонил голову и нежно укусил в шею, посылая дрожь по телу. — И что тебе мешает?
Лиза сглотнула нервный смешок.
— Руки дрожат, не слушаются.
Андрей тихо засмеялся и переплел ее пальцы со своими, провел губами по тонкому запястью.
— У тебя такая нежная кожа, — сказал он и медленно опустил ее руку себе на живот, а потом дернул край своей майки вверх. Лиза ощутила под ладонью твердые мышцы его пресса, мысленно застонав. — Дальше сама справишься?
Она не была уверена. В чувственном тумане мысли путались, словно вернулось опьянение, кислорода отчаянно не хватало, и она закрыла глаза, чтобы перевести дыхание, но бриз наполнял легкие лишь именем: Андрей, Андрей…
— Я люблю тебя, — прошептала она и провела ладонями по его горячей груди, стягивая вверх белую ткань и касаясь ртом обнаженной кожи, ощущая губами дрожь, которая передалась и ему. Андрей чертыхнулся и быстро сбросил майку, нетерпеливо прошептав:
