— Лисенок, я не собираюсь тебя трогать… во взрослом смысле. Но, если позволишь, хотелось бы обнять.
Лиза встрепенулась и посмотрела сквозь ночь в его глаза; замешкавшись на несколько секунд, передвинулась в центр кровати. Андрей вытянул руку, и девушка неуверенно устроила голову на его плече. Она пошевелилась, устраиваясь поудобнее, затем повернулась на другую сторону, сложила руки на груди, и снова повернулась лицом к Андрею.
— Мне не удобно, — пожаловалась она тихо.
— Иди сюда, — нетерпеливо ответил он, проклиная все на свете, и, обняв Лизу за талию, потянул на себя. Девчонка медленно, все еще настороженно прижалась щекой к его груди и шумно выдохнула. Она робко положила руку ему на живот, пробуждая зверя внутри. Но Андрей всегда умел укрощать его, и сейчас старался не думать о том, как легко просунуть ладонь под простыню и почувствовать Лизу, услышать ее вздох.
— Так лучше? — хрипло спросил он, тяжело сглотнув, и она кивнула. Сон к ней явно не шел, потому что Лиза начала кончиками пальцев выводить узоры на мышцах его пресса, скручивая этим нутро в узел. — Лиза, убери руку, ладно?
— И куда мне ее деть? — растерялась она. — Передвинуть выше… или ниже?
Черт! Ну и хитрая Лиса! Довести его решила своими подколками. Андрей зажмурился и сдался:
— Оставь там, где есть.
И он мог поклясться, что почувствовал кожей ее победную ухмылку. Все-таки не простила еще вчерашних грубостей. Слишком острым и болезненным оказалось их знакомство, слишком много лишнего наговорил он тогда этой храброй девочке на эмоциях… На эмоциях настолько непривычных, что до сих пор сердце тарахтит. Тогда собственное поведение казалось хоть и неадекватным, но оправданным в сложившейся ситуации — но не сегодня, после того как общались, будто давние друзья, родственные души. И сомнение сразу проникло ядом в сознание: а может, не стоило ее привозить обратно?
Работа — это работа, нужно сфокусироваться и не заниматься ерундой, вроде самобичевания. Но грудь прожигало насквозь от нежной близости девушки, и он снова почувствовал себя безумцем, который собрался уничтожить священную реликвию. Лизу.
Ее дыхание наконец-то выровнялось, затихло… Надо же, доверилась так легко, искренне, и Андрей не сомневался, что тоже стал для Лизы редким исключением, как и она для него.
«Что мне с тобой делать?» — думал Бестужев, перебирая пальцами шелковистые пряди светлых волос, которые в темноте казались пепельными, и не мог поверить, что жизнь вот так, не спрашивая, столкнула Одиссея с Пенелопой. Он был не готов к такому повороту, но и игнорировать очевидный факт дольше не получалось. И от этого становилось труднее смириться с предстоящими шагами, которые неизбежно вели на виллу «Дольче Вита».
