«Реально необходимое есть поэтому какая-либо ограниченная действительность, которая ввиду этой ограниченности есть в другом отношении только случайное»[5-7].
А поэтому, заключает Гегель, реальная необходимость является в себе в то же время и случайностью. И это потому, что по своей форме она реально необходима, а по своему содержанию она ограничена и вследствие этого заключает в себе случайность.
В своих «Пролегоменах» Кант определяет идеализм следующим образом: идеализм, говорит философ, заключается в утверждении, что «кроме мыслящих существ, нет ничего», это совершенно верное определение идеализма, ибо этим определением сказано, что, согласно идеализму, весь космос представляет собой одно лишь мышление и что все вещи, все процессы — материя, движение, пространство, время, одним словом, все разнообразив воспринимаемой нами действительности — есть продукт мышления или, точнее, само мышление. Это именно мировоззрение Гегель старается проводить с изумительным железным упорством. Из этого, конечно, не следует, что это ему удается сделать и что он не наталкивается неизбежно на самые непростительные противоречия, которые он подчас сглаживает при помощи софистики, а чаще всего вводит в сферу своей аргументации такие факты и моменты, которые берутся из опыта, из арсенала последних результатов развития и приводятся в качество первичных предпосылок. Но как бы то ни было, все построение и вся невероятно сложная, тонкая и утомительная конструкция имеют своей целью показать, доказать и обнаружить, что все существующее есть мышление. Вследствие этого необычайно трудно понять гегелевскую философию во всех ее деталях и очень трудно раскрыть и усвоить даже его терминологию, которая вследствие сложности построения и неосуществимости задачи часто сводится к тавтологии. Сам Гегель чувствовал и сознавал трудность своей задачи, — трудность, которая заключается именно в том, чтобы отвлечься от всей материальности содержания нашего опыта и непрерывно вращаться в так называемом чистом мышлении. Гегель неоднократно повторяет, что для того, чтобы понять то или другое его исходное положение, необходимо плавать в чистом эфире. И тут вновь вспоминаются удачные слова Канта, сказанные им опять-таки относительно идеализма или, точнее, идеалистической метафизики.
Полагают, говорит Кант, что чем выше подниматься в воздухе, тем легче дышать. Но бывает такая высота, на которой задыхаются.
