Стало ли это видение плодом коллективной галлюцинации, вызванной напитком или экстаз, в который впала толпа, привел в действие некие таинственные силы – неизвестно. Но видение было – это могли подтвердить все в зале, хотя фигура на троне и растаяла через несколько мгновений без следа.
Надо ли говорить, что после такого чуда, свершившегося на глазах у всех, язычники пришли в полное неистовство.
Жрец с ножом в руке на протяжении всей этой сцены смотрел на видение с едва ли не большим изумлением, чем его прихожане. Казалось, он совершенно не ожидал ничего подобного. Этот человек не участвовал в общем сумасшествии и единственный из всех не впал в экстаз. Явление фигуры на троне, похоже, застало жреца врасплох, и он не сразу пришел в себя. Но, когда обезумевшая толпа ринулась на возвышение, грозя смести все на своем пути, он встал перед алтарем и громовым голосом возвестил:
– Ат-Кенир явился! Вознесем же наши молитвы Владыкам Вселенной в благодарность!
И сразу же затянул торжественный гимн. Звуки его зычного голоса достигли дальних уголков храма, заглушив даже вопли беснующихся верующих. Ритмичная, хорошо знакомая мелодия подействовала на толпу магически. Один за другим они стали подхватывать слова и вскоре под сводами храма зазвучал торжественный хорал. Неистовая радость выплеснулась в торжественное песнопение и страсти слегка поостыли.
Лишь только последний звук гимна смолк, жрец воскликнул:
– Всемилостивые боги, и ты, наш повелитель, посланец небес, примите наши жертвы!
– Примите наши жертвы! – вторила толпа и немного притихла в ожидании волнующего зрелища.
– Сегодня мы приносим в жертву кровь мужчины и девственность женщины. О, боги! Примите благосклонно наши жертвы! О, Ат-Кенир, приди и правь нами! – продолжал жрец с ножом, подавая служителям знак.
Они проворно отвязали от столба священника и, несмотря на его отчаянное сопротивление, быстро подтащили несчастного к алтарю, опрокинули на спину и привязали к кольцам.
Жрец приблизился к хрипящей, извивающейся жертве. Толпа замерла в ожидании. Он театрально взмахнул ножом и священник дико, из последних сил закричал. Именно этого и добивался его беспощадный палач. Быстрее молнии он ухватил свою жертву за язык.
– Я отрежу твое лживое змеиное жало, которым ты смущал народ, проповедуя догматы ложной веры!
Нож сверкнул в воздухе, и толпа сладострастно ахнула. Окровавленный, бесформенный комок мелькнул в руке жреца и упал на уголья в чаше слева.
