Тайна оберега | страница 23



Небо осталось безмолвно, и грудь Евсею словно придавило пудовой глыбой:

– Похоронить бы всех следовало, – хмурясь, выдавил он. – Степан, Богдан Иванович, организуйте всё по чести. А мы с Прохором Алексеевичем княжеские хоромы осмотрим, – проговорил княжич и тронул коня. Далее улица вела к терему Засекина. – Не понимаю я, дядька, – обратился Евсей к Прохору. – Город стеной надёжной обнесён, и дружина немаленькая. Жители вполне могли схорониться в крепости. Ворота закрыть и от разбойников запросто отбиться. Как злодеям такое учинить удалось? Неужто Алексей Григорович отлучился куда? Так не должен был. Нас он дожидался… Собирался вместе с нами казну до Ярославля провожать.

– Не знаю, Евсей, не знаю… – с досадой покачал головой Долматов, подобные мысли мучили и его.

Въехав в ворота дома Засекина, всадники огляделись. Фасады княжеских палат выделялись искусной резьбой, витыми колоннами у крылечка, точёными балясинами лестниц и переходов, ведущих в смежные терема.

– А вот и дружина княжеская… – нахмурившись, кивнул дядька.

Весь двор был завален трупами: кто-то приник у стены, кто-то безжизненно свисал через перила, а кто-то просто уткнулся лицом в землю. Прохор соскочил с коня и осмотрел воинов.

– Смотри, Евсей, дружинники-то не сражались вовсе. Ран на них нет. Похоже, отравлены, – неожиданно предположил Долматов.

Евсей тоже спешился, и мужчины прошли дальше.

У дверей конюшни весь утканный стрелами лежал старший сын князя, словно лиходеи упражнялись в стрельбе из лука. Неподалеку от брата ратники обнаружили двоих заколотых младших княжичей. Лица мужчин буквально посерели.

– Видать, с охоты вернулись сыновья Заскина, видишь, даже сумки охотничьи снять не успели, – показал он, и, горестно вздохнув, мужчины прошли к лестнице, ведущей в княжеские хоромы.

Уже на входе в дом дорогу ратникам перегородил труп слуги. А когда они зашли в гридницу>15, глазам бывалых воинов предстала ужасающая картина. За накрытыми столами сидели ближайшие дружинники князя, кто заколот, кто с перерезанным горлом, но большинство так же, как и воины во дворе, отравлены. На столе среди яств лежало тело девочки, одетой в расшитый золотом и жемчугом наряд, а задранный подол обнажал её худенькие ножки. На полу с кинжалом в груди покоилась девушка в изодранном платье, а посередь зала распластался изувеченный князь.

Евсей с трудом сглотнул застрявший в горле ком, подошёл к девочке и опустил подол. Лицо малышки, посиневшее и распухшее, вызвало в княжиче приступ ярости, но он только скрипнул зубами, не зная, на кого выплеснуть свой гнев и боль.