— Не. Стоит. При. Мне. Вспоминать. О. Других. Мужчинах. Влада, — слишком вкрадчиво произнес мужчина, — Никогда.
Не успела хоть как-то отреагировать, дверная ручка полетела рядом, а Лукрецкий припер меня к входной двери.
— Это. Понятно? — ответить я смогла, потому что он грубо притиснул к себе и поцеловал. Чужие руки заскользили по бедрам, собирая ткань юбки.
Опять? Он издевается?!
Не наигрался, скотина?!
Я со всей страстью ответила на поцелуй и втиснула руку между нами. Тоже заскользила рукой по ткани домашних штанов, поглаживая возбужденный член.
— Влада, — простонал Лукрецкий и его движения стали более мягкими, в них появилась нежность и исчезла агрессия.
Оттянув ткань штанов, пробралась рукой внутрь и погладила мужское достоинство. Ласково так погладила, прежде чем сомкнуть пальцы и впиться в нежную кожу длинными и острыми ногтями.
— Отвали, — рявкнула, с наслаждением вонзая ногти в мужскую плоть. Отдавала себе полный отчет в собственных действиях, понимая, что не только раззадориваю, но и провоцирую. В этот момент мне было плевать на последствия, чувствовала себя победительницей и хозяйкой положения.
Чувствовала ровно одно мгновение.
— Отпусти, — невозмутимо приказал Лукрецкий. Слишком невозмутимо. Его пальцы больно сомкнулись на моем запястье, вынуждая отступить. — Видит Луна, я хотел по-хорошему, — произнес он. Все, что он сотворил со мной, он называет «по — хорошему»? Совсем осатанел? Ловко выкрутив мне руку, развернул и уложил грудью на коридорную тумбу. Ту, на которой вчера так опрометчиво оставила сумочку, — но раз тебе нравится искать себе оправдание, пусть так. Ты хотела насилия? Будет. Сравнишь заодно со вчерашним, — мужчина задрал мне юбку и ввел в меня пальца. Непроизвольно ойкнула от внезапного вторжения. — Но правда заключается в том, что ты течешь для меня, Влада, даже сейчас, — то, как пальцы легко скользили внутри меня, то, что чувствовала возбуждение, было самым паршивым. Я какая-то чокнутая мазахистка. Черт, мне никогда не нравилась грубость в отношениях между мужчиной и женщиной. Более того, я не приземлила таких отношений, считая их больными и обреченным. Никогда, даже в самом диком кошмаре, вообразить не могла, что подобное обращение будет возбуждать. А Лукрецкий меня возбуждал, хотела я это или нет.
Насилие оно разное бывает. Большинство мужчин не считают принуждение или секс с пьяной партнершей, которая не отдает отчета в своих действиях, за насилие. С самого детства меня окружали тихие, спокойные и уравновешенные мужчины. Мужчины, не способные применить к женщине насилие, чтобы она не натворила. И вот мне встретился Лукрецкий, своими действиями доказывая, что раньше мне просто везло.
